Юрка
отнес на плече сверток свальцованной резины, остановился около слесарей. Все мускулы в нем бодро играли и пружинились. Хотелось растолкать эти вяло двигавшиеся фигуры, схватиться самому за работу, чтобы все закипело под руками, с презрением крикнуть: «Вот как надо!»
Неточные совпадения
Для чего все это делаю, — почему больше не буду шляться по «неизведанным тропинкам», а пойду бодрым, деловым шагом по пути к коммунизму? Конечно, не интеллигентский альтруизм ведет меня и не классовый инстинкт, — горе мое и мое проклятие, что я не родилась пролетаркой, — ведет просто чувство самосохранения. Раз
ноша, которую я взвалила
на плечи, слишком тяжела, я беру
ношу полегче: ведь от первой
ноши так легко надорваться и уйти к предкам.
Надзиратели из привилегированных, как бы стыдясь своей должности, стараются выделиться из массы своих сотоварищей хотя чем-нибудь: один
носит на плечах жгуты потолще, другой — офицерскую кокарду, третий, коллежский регистратор, называет себя в бумагах не надзирателем, а «заведующим работами и рабочими».
Мне кажется неудобным и неловким
носить на плече две кожаные кишки с дробью, фляжку с порохом и особенную машинку с пистонами; еще неудобнее отмериванье зарядов на охоте, во время горячей, торопливой стрельбы, в дождливую погоду, а иногда и в стужу.
Солдат очень стар, хотя еще бодр; лицо у него румяное, но румянец этот старческий; под кожей видны жилки, в которых кровь кажется как бы запекшеюся; глаза тусклые и слезящиеся; борода, когда-то бритая, давно запущена, волос на голове мало. Пот выступает на всем его лице, потому что время стоит жаркое, и идти пешему, да и притом с
ношею на плечах, должно быть, очень тяжело.
Неточные совпадения
Чичиков разрешился тоже междуиметием смеха, но, из уважения к генералу, пустил его
на букву э: хе, хе, хе, хе, хе! И туловище его также стало колебаться от смеха, хотя
плечи и не тряслись, потому что не
носили густых эполет.
Даже прежде, когда Кутузов
носил студенческий сюртук, он был мало похож
на студента, а теперь, в сером пиджаке, туго натянутом
на его широких
плечах, в накрахмаленной рубашке с высоким воротником, упиравшимся в его подбородок, с клинообразной, некрасиво подрезанной бородой, он был подчеркнуто ни
на кого не похож.
Запрокинутая назад, гордо покачиваясь, икона стояла
на длинных жердях, жерди лежали
на плечах людей, крепко прилепленных один к другому, — Самгин видел, что они несут тяжелую
ношу свою легко.
— Есть ли такой ваш двойник, — продолжал он, глядя
на нее пытливо, — который бы невидимо ходил тут около вас, хотя бы сам был далеко, чтобы вы чувствовали, что он близко, что в нем носится частица вашего существования, и что вы сами
носите в себе будто часть чужого сердца, чужих мыслей, чужую долю
на плечах, и что не одними только своими глазами смотрите
на эти горы и лес, не одними своими ушами слушаете этот шум и пьете жадно воздух теплой и темной ночи, а вместе…
Она будто не сама ходит, а
носит ее посторонняя сила. Как широко шагает она, как прямо и высоко несет голову и
плечи и
на них — эту свою «беду»! Она, не чуя ног, идет по лесу в крутую гору; шаль повисла с
плеч и метет концом сор и пыль. Она смотрит куда-то вдаль немигающими глазами, из которых широко глядит один окаменелый, покорный ужас.