— Ваше высочество — сказал граф Литте, один из влиятельнейших членов совета, — те, которые еще не
дали присяги вашему брату Константину, уверены, что сообразуются с волею покойного императора, признавая вас своим государем. Вам одному они могут повиноваться. Итак, если ваше решение непоколебимо, то оно есть приказание, которому мы должны подчиниться. Ведите же нас сами к присяге и мы будем повиноваться.
Неточные совпадения
— Я этого не знал! — откровенно отвечал великий князь. — Впрочем, если императорский рескрипт и существует, то, мне кажется, никто не знает о нем. Но мы все знаем, что наш законный государь, после императора Александра — есть мой брат Константин, следовательно, мы исполнили наш долг,
дав ему
присягу. Пусть то будет, что угодно Богу!
Адмирал Александр Семенович Шишков, министр народного просвещения, с присущим ему горячим красноречием, высказался, что государство не может ни одного дня оставаться без императора и что
присягу прежде всего, надо
дать великому князю Константину, и он волен принять корону или отказаться от нее.
Сенат собрался поспешно, принес
присягу императору Константину Павловичу и определил указом от имени нового императора
дать ту же
присягу по всей Империи.
Великий князь Михаил не мог не выразить сожаление относительно данной
присяги, которую слишком поспешили
дать и которую рано или поздно придется отменить новою
присягою.
Данная войсками
присяга Константину Павловичу, со дня на день долженствующая быть замененной другою,
давала им в руки возможность действовать на солдат якобы легальным путем, указывая на то, что шутить
присягой грешно, что от
присяги может освободить их лишь тот, кому они присягали, а именно, их император Константин Павлович, которого брат его Николай держит, будто бы, под арестом, намереваясь захватить престол силою.
Николай Иванович потребовал, чтобы они
дали ему
присягу, что остаются верными государю и что более буйств делать не будут. Поселяне же потребовали, чтобы и он сам
дал обещание, что все как было расскажет государю.
«В 1849 году рекрут из крестьян Московской губернии Иван Шурупов, 19 лет, по принятии на службу, отказался
дать присягу, несмотря на всевозможные принуждения.
Неточные совпадения
Был, правда, у Порфирия один маленький недостаток: никак его нельзя было уговорить передать институтке хотя бы самую крошечную записочку, хотя бы даже и родной сестре. «Простите. Присяга-с, — говорил он с сожалением. — Хотя, извольте, я, пожалуй, и передам, но предварительно должен вручить ее на просмотр дежурной классной
даме. Ну, как угодно. Все другое, что хотите: в лепешку для господ юнкеров расшибусь… а этого нельзя: закон».
— С удовольствием, с великим моим удовольствием-с, господин юнкер. Передам без малейшего замедления. Только кому раньше представить: классной
даме или самому господину профессору? Как я состою по
присяге…
Свел сие ко благим действиям и благим намерениям, позволяя себе некоторые намеки на служащих, присягающих и о
присяге своей небрегущих,
давая сим тонкие намеки чиноначалиям и властям.
Расскажем в коротких словах его содержание, обнажив главный ход от явлений эпизодических: влюбленный в неизвестную девушку, виденную им недавно в московской церкви Спаса на Бору, Юрий Милославский едет в Нижний; в продолжение дороги, а особливо в доме боярина Кручины Шалонского глаза его открываются, и раскаяние в
присяге Владиславу им овладевает; в Нижнем это чувство возрастает до высочайшей степени, до отчаяния, и Юрий, сказав речь в собрании сановников нижегородских как посланник Гонсевского и спрошенный Мининым: что бы он сделал на их месте? — не выдержал и
дал совет идти к Москве, ибо поляки слабы.
У вас есть громадное преимущество, которое
дает одним вам знание истины: вы не совершили преступления, не находитесь под судом и приглашены за приличную плату исследовать состояние моей психики. И потому я сумасшедший. А если бы сюда посадили вас, профессор Држембицкий, и меня пригласили бы наблюдать за вами, то сумасшедшим были бы вы, а я был бы важной птицей — экспертом, лгуном, который отличается от других лгунов только тем, что лжет не иначе как под
присягой.