Она поняла, что в соседней
комнате находится та самая Марья Валерьяновна Хвостова, которая была предметом безумной и безответной любви Василия Васильевича Хрущева, желавшего утопить эту несчастную любовь в мутных волнах политического заговора и поплатившегося за это почти четырехлетним пребыванием на Кавказе под тяжелою солдатскою лямкой.
Неточные совпадения
Талечка и Катя Бахметьева
находились в одном из неосвещенных углов этой
комнаты в странно необычной позе: Талечка сидела на стуле, склонившись над своей подругой, стоявшей на коленях, прятавшей свое лицо в коленях Талечки, и горько, беззвучно рыдавшей.
Квартира Зарудина, в которой он жил вместе с сыном,
находилась на втором этаже и состояла из шести
комнат, не считая прихожей; три из них, залу, кабинет и спальню, занимал старик, а остальные три сын, у которого была своя гостиная, кабинет и спальня.
Она осторожно вышла из спальни, прошла в переднюю
комнату и, как была в одном платье, вышла на двор и пошла по направлению к дому, обогнула его и направилась к заднему крыльцу. Мелкий, недавно выпавший снег хрустел у нее под ногами и знобил ноги, одетые в легкие туфли, резкий ветер дул ей в лицо, но она не чувствовала холодка. Твердою поступью взошла она на заднее крыльцо, открыла не запертую дверь и вошла в заднюю переднюю, через две
комнаты от которой
находилась комната помощника управляющего.
Он вместе с императрицей-матерью вошел в ту
комнату, где
находился великий князь Михаил Павлович. Между нею и ее детьми произошел продолжительный и интимный разговор.
Они вместе посетили своих спящих детей, стараясь не разбудить их, пришли вместе через те
комнаты, которые напоминали им о стольких счастливых днях, и, войдя в маленькую залу, где обыкновенно любила
находиться великая княгиня Александра Федоровна, остановились перед бюстом покойной королевы прусской, которая не раз высказывала свое желание, чтобы ее дочери не пришлось стонать, подобно ей, под тяжестью короны.
У подъезда стоял швейцар, плешивый, в нанковом сюртуке. Он и проводил посетителей по лестнице наверх, затем через
комнату, в которой
находились шкафы с книгами и физическими инструментами, и ввел их в гостиную.
— Меня не было, зато был Дмитрий Федорович, и я слышал это своими ушами от Дмитрия же Федоровича, то есть, если хочешь, он не мне говорил, а я подслушал, разумеется поневоле, потому что у Грушеньки в ее спальне сидел и выйти не мог все время, пока Дмитрий Федорович в следующей
комнате находился.
Дежурная
комната находилась в правой стороне нижнего этажа, стена в стену с гауптвахтой, а с другой ее стороны была квартира полицейского врача. Над участком — квартира пристава, а над караульным домом, гауптвахтой и квартирой врача — казарма пожарной команды, грязная и промозглая.
Но мы были не одни; кроме лиц, которые скрылись за перегородкой, в
комнате находился еще человек в длиннополом узком кафтане, с длинными светло-русыми волосами на голове, собранными в косичку. При появлении моем он встал и, вынув из-за пояса гребенку, подошел пошатываясь к зеркалу и начал чесать свои туго связанные волосы.
В пылу спора оба собеседника совершенно забыли, что в одной с ними
комнате находились Аггей Никитич и откупщица, которая, услыхав перебранку между аптекарем и почтмейстером, спросила:
Неточные совпадения
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала сердце. И несколько дней он
находился между жизнью и смертью. Когда в первый раз он был в состоянии говорить, одна Варя, жена брата, была в его
комнате.
Мы уселись завтракать возле двери, ведущей в угловую
комнату, где
находилось человек десять молодежи, в числе которой был и Грушницкий.
Ноздрев был так оттолкнут с своими безе, что чуть не полетел на землю: от него все отступились и не слушали больше; но все же слова его о покупке мертвых душ были произнесены во всю глотку и сопровождены таким громким смехом, что привлекли внимание даже тех, которые
находились в самых дальних углах
комнаты.
Напротив, теперь если бы вдруг
комната наполнилась не квартальными, а первейшими друзьями его, то и тогда, кажется, не
нашлось бы для них у него ни одного человеческого слова, до того вдруг опустело его сердце.
Это была большая
комната, но чрезвычайно низкая, единственная, отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым
находилась в стене слева.