Неточные совпадения
— Я
еду завтра, а вы выезжайте через два
дня. По расчету времени, я вышлю лошадей на станцию.
Он
поехал дня на два в Т. с какими-то поручениями от князя Александра Павловича.
Сообщив княгине о желании князя, чтобы он
ехал в Т. по
делам, что подтвердил и сам князь, Николай Леопольдович успел у нее утянуть радужную на дорогу и укатил.
«Похороны будут через два
дня. Завтра он приедет, послезавтра мы
поедем вместе в Т.».
— Может быть князь и в самом
деле ушел, так я
поеду одна, а то еще опоздаю, — заметила княжна и села в коляску.
— Кем? Разъяснить это и есть задача следствия. Что смерть князя последовала от вмешательства посторонней руки — если этого из
дела ясно не видно, то это чувствуется. Согласитесь сами, человек совершенно здоровый, богатый, собирающийся
ехать в гости в половине будущего сентября к брату, вдруг ни с того, ни с сего травится сам. В этом нет логики.
— Ничуть не обратился в бегство, — захрипел в ответ Левицкий, — я
поехал в гостиницу закусить и послать лакея узнать, чем кончилось
дело. Когда же он возвратился и сказал мне, что подсудимую оправдали, я дал ему рубль на водку, чтобы он не подумал, что я этим недоволен.
На самом
дела она вспомнила, что дальняя родственница княгини Гариной — наша старая знакомая, баронесса Ольга Петровна Фальк — во время своих ежегодных приездов в Петербург всегда была с ней очень ласкова, называла не иначе как «светлой головой» и «красавицей», а потому Александрина решила
ехать в Т., рассчитывая, что баронесса не откажет ей в устройстве ее судьбы или же оставит у себя.
«Мне необходимо быть в курсе этого
дела! — наконец решила она, возвратив себе способность размышлять. — Надо
поехать в Т., к баронессе».
Прежний ужас сжал его сердце. Он не
поехал домой, а смешавшись с толпою, окружавшей здание присутственных мест, с жадностью ловил исходившие из зала суда слухи о положении
дела. Наконец стал известен вердикт присяжных и приговор суда.
На другой
день, рано утром, Николай Леопольдович покорно
поехал со щекотливым поручением Гариновой к Анне Аркадьевне Львенко. Ни по одной черте его лица нельзя было догадаться о перенесенных им страданиях вчерашнего
дня. Оно, как и вся его упитанная, выхоленная фигура, дышало наружным спокойствием, самоуверенностью и самодовольством.
Он совершил обычный прием клиентов,
поехал затем в суд и по другим
делам, приказав приготовить к вечеру роскошный ужин и кофе с ликерами, сервировать его на две персоны в кабинете, а к семи часам туда же подать чай.
Гиршфельд, получив подобное письмо своего доверителя, сперва положительно ошалел и решил
ехать в Петербург, чтобы отговорить князя передавать жене такую уйму денег, которые, естественно, переходя в семью Гариных, ускользали из его загребистых лап, как поверенного, но размыслив, он тотчас сообразил, что с тестем Владимира, князем Василием Гариным шутки плохи, и через
дней, произведя несколько денежных комбинаций, устроил требуемый перевод, поживившись в этом
деле и для себя весьма солидным кушем.
— Он подделал бланк своего товарища графа Потоцкого на вексель в десять тысяч рублей. Тот заплатил, но сообщил об этом командиру и офицерам. Полковник был сейчас у меня. Я отдал ему для передачи Потоцкому десять тысяч и умолял не доводить
дело до офицерского суда. Сейчас
поеду хлопотать у военного министра. Он, надеюсь, пожалеет мои седины, не допустить опозорить мое имя…
Прошло несколько
дней, а князь Виктор не
ехал, княгиня ожидала его после каждого приходящего из Москвы поезда, на которые высылался за ним экипаж, но их сиятельство, говоря словами лакея, «прибывать не изволили».
Дмитрий Вячеславович Неведомый объявил, что
едет в Москву, куда его призывают
дела. Николай Леопольдович без малейшего подозрения дружески простился с ним. Луганский с женой и Деметр уезжали в соседнее именье Сушкино. Неведомый, после отъезда Гиршфельда с компанией,
поехал с ними.
Через несколько
дней по приезде в Петербург, Николай Леопольдович
поехал с визитом в Александре Яковлевне. Она жила в той же квартире на Николаевской улице. Между прочими разговорами он приступил к главной цели своего визита.
Наконец
день допроса настал. Николай Леопольдович совершенно больной
поехал в окружной суд, в здании которого помещаются и камеры следователей. В приемной комнате, в третьем этаже, с мозаичным полом и скамейками по стенам, ему пришлось дожидаться недолго. Его попросили в камеру, помещающуюся в так называемом «прокурорском» коридоре.
В этот же
день, когда застает его наш рассказ, была суббота и он вечером собирался
ехать на последнюю в этом сезоне рыбную ловлю. Предстоящая охота радовала его, как страстного рыболова. Ему, по обыкновению, подали в кабинет стакан чаю, кипу полученных газет и письмо из Петербурга.
Он
поехал прямо на квартиру к Янкелю Аароновичу. Жена Цангера Ревека Самуиловна сообщила ему, что муж ее сидит в доме содержания неисправимых должников. О положении его
дел она отозвалась незнанием.
Неточные совпадения
Частный пристав. Да бог его знает. Вчерашнего
дня случилась за городом драка, —
поехал туда для порядка, а возвратился пьян.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое
дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия
едете?
Идем по
делу важному: // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от
еды.
«Мы люди чужестранные, // Давно, по
делу важному, // Домишки мы покинули, // У нас забота есть… // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от
еды…»
Уж
день клонился к вечеру, // Идут путем-дорогою, // Навстречу
едет поп.