Неточные совпадения
С одной стороны она сознавала всю неприглядность, всю мелочность, всю суету такой неутолимой тщеславной жажды, стараясь не признаваться в ней даже самой себе, объясняя свои поступки, для которых эта жажда была
единственным рычагом, иными, более благовидными и даже высокими мотивами, как
желание учиться, любовь к ближним и тому подобное, а между тем, с другой, чувствовала, что эта жажда растет, настойчивее и настойчивее требует своего удовлетворения, и «годы», выражаясь словами поэта, «проходят, все лучшие годы».
В Петербурге у нее еще было некоторое знакомство, она могла рассчитывать получить хоть место камеристки, и исподволь выглядывать человека, могущего доставить ей такое положение (в непременной встрече с таким человеком она не сомневалась, зная цену своей наружности и решившись не быть особенно разборчивой в средствах), при котором мщенье семейству Гариных — отныне
единственная цель ее жизни — не останется только искренним, сердечным, сильным
желанием, а перейдет в дело и доставит ее затоптанному в грязь самолюбию полное торжество.
Под ее разжигающе-вызывающими взглядами проснулась его животная натура.
Желание обладать ею, и как можно скорее, было
единственною его мыслью. Он даже подвинулся на край кресла и перегнулся к ней через стол.
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло
единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
— Лучше всего за границу!.. Пусть с вами едет и господин Миклаков! — отвечал князь, как бы поняв ее страх. — Я, конечно, обеспечу вас совершенно состоянием: мое в этом случае, как и прежде,
единственное желание будет, чтобы вы и я после того могли открыто и всенародно говорить, что мы разошлись.
— Вам грех это думать, Иван Борисыч. Вы очень хорошо знаете, что мое
единственное желание, чтобы Мари была вашей женой. Может быть, нет дня, в который бы я не молила об этом бога со слезами. Я знаю, что вы сделаете ее счастливой. Но что мне делать? Она еще так молода, что боится одной мысли быть чьей-либо женой.
Неточные совпадения
Вронский ценил это, сделавшееся
единственною целью ее жизни,
желание не только нравиться, но служить ему, но вместе с тем и тяготился теми любовными сетями, которыми она старалась опутать его.
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и
желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и
желание казаться молодцом! Они произвели
единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.
Катерина Ивановна ужасно обрадовалась ему, во-первых потому, что он был
единственный «образованный гость» из всех гостей и, «как известно, через два года готовился занять в здешнем университете профессорскую кафедру», а во-вторых потому, что он немедленно и почтительно извинился перед нею, что, несмотря на все
желание, не мог быть на похоронах.
— Хорошо, — сказал Миша и больше не вставал, лишив этим Самгина
единственной возможности делать ему выговоры, а выговоры делать хотелось, и — нередко. Неосновательность своего
желания Самгин понимал, но это не уменьшало настойчивости
желания. Он спрашивал себя:
Все мы так тогда думали. Он ждал дочь всеми
желаниями своего сердца, но он ждал ее одну, раскаявшуюся, вырвавшую из своего сердца даже воспоминания о своем Алеше. Это было
единственным условием прощения, хотя и не высказанным, но, глядя на него, понятным и несомненным.