Неточные совпадения
Хотелось бы газетку без предварительной цензуры сварганить, отголоском Москвы ее сделать, серой Москвы — массы, а то сами знаете, какие у нас теперь газеты мелкой-то прессы: одна вопросами о духовенстве всем оскомину набила, другая — приставодержательством беглых профессоров занимается и в большую играет, а третья, смех и
грех, совсем либеральная шипучка, благо ее редактор заведение шипучих вод имеет; об остальных и говорить нечего — все можно забить и дело сделать ахтительное.
Он до крайности преувеличивает свои грехи, называя себя убийцей, вором, прелюбодеем и прочее, но этим он говорит отвлеченно о предельных грехах человека вообще, а не о своих конкретных, может быть,
мелких грехах.
Ты же, — обратился старец к женщине, принесшей назад мелкие камни, — греша
мелкими грехами, не помнила о них, не каялась в них, привыкла к жизни в грехах и, осуждая грехи других, всё глубже и глубже завязала в своих.
Неточные совпадения
И в самом большом преступлении можно смиренно каяться,
мелкие же
грехи легко снимаются свечечкой, поставленной перед угодником.
Были и свои винокуры, но это был народ все
мелкий, работавший с
грехом пополам для местного потребления, а Стабровский затевал громадное, миллионное дело и повел его сильною рукой.
— Совсем мужик решился ума, — толковали соседки по своим заугольям. — А все его та, змея-то, Аграфена, испортила… Поди, напоила его каким-нибудь приворотным зельем, вот он и озверел. Кержанки на это дошлые, анафемы… Извела мужика, а сама улепетнула в скиты
грех хоронить. Разорвать бы ее на
мелкие части…
— Ничего из этого не будет, только обременю вас, — сказал он, — надо самому хлопотать как-нибудь. Пока глаза мои видят, пока терпит господь
грехам — сил не отымает, буду трудиться. Старее меня есть на свете, и те трудятся, достают себе хлебец. Должон и я сам собою пробавляться… Может статься, приведет господь, люди добрые не оставят, вам еще пригожусь на что-нибудь… Полно, дочка, сокрушаться обо мне, старике: самую что ни на есть
мелкую пташку не оставляет господь без призрения — и меня не оставит!..
Мы вместе перегорали в этих трепетаниях — потом разбились: она, тогда еще молодая дама с именем и обеспеченным состоянием, переселилась на житье в Париж, а я —
мелкая литературная сошка, остался на родине испытывать тоску за различные мои
грехи, и всего более за то, чего во мне никогда не было, то есть за какое-то направление.