Неточные совпадения
В голосе его, однако, послышалось смущенье. Константин Николаевич не проявлялся. Он стал пристально смотреть
на опущенную портьеру двери кабинета. Из этой самой двери, четыре года тому назад, впервые он увидел выходящею княгиню Зинаиду Павловну Шестову. Ему так живо представилась эта
сцена, что он машинально вскочил с кресла и отошел в амбразуру окна, как это сделал тогда. Константина Николаевича все не
было.
Оставалась еще одна дорога, — дорога актрисы, но Александра Яковлевна
была слишком благоразумна, чтобы решиться вступить
на шатене театральные подмостки одинокой, беспомощной, беззащитной, и
была слишком самолюбива, чтобы обречь себя при подобных условиях
на театральное «небытие» или, что тоже,
на жизнь третьестепенной артистки, — хотя следует сознаться, что поступление
на сцену играло большую роль в составленном ею плане.
Такое участие приносило, кроме удовольствия видеть свой кумир
на сцене, и известную выгоду устроителям, так как билеты
на спектакли любителей, или как их прозвали «губителей», в описываемое время, при существовании монополий казенных театров, считались бесплатными и должны
были продаваться под сурдинку, среди знакомых, причем всучивались имевшим неосторожность познакомиться хотя мимоходом с «любителем», что называется, наступая
на горло, Гаринова же обыкновенно распродавала их массу, много отдавала даром, платя из своего кармана и, кроме того, никогда не отказывала в деньгах для устройства спектакля.
«Все-таки она, по отзывам всех, талантливая женщина;
быть может и
на самом деле из нее выработается выдающаяся артистка и этим она
будет обязана мне: я, так сказать, подарю ее отечественной
сцене. Содержанка!.. Ну, да что ж? Содержанка — не кокотка; это почти что гражданский брак… Наконец, я приношу эту жертву для дела…»
Весть о принятии новой артистки с быстротой молнии распространилась не только за кулисами, но и в собравшейся в громадном числе
на спектакль публике. Александра Яковлевна перезнакомилась со всеми бывшими
на лицо своими будущими товарищами по
сцене. Со многими из них, и в том числе с Писателевым и Васильевым-Рыбаком, ома
была знакома ранее. Первый
был даже в числе ее поклонников.
Наконец, наступил вечер спектакля, в котором она должна
была появиться в первый раз
на сцене кружка. Она выступила в «Дикарке». Театр
был набит битком. При появлении ее
на сцене, раздался довольно бестактный гром рукоплесканий. Это ее отчасти смутило, но она вскоре овладела собой и провела не раз уже игранную ее роль более, чем гладко. В некоторых
сценах она подкупала зрителей-мужчин реальностью исполнения.
Он надеялся теперь при почти ежедневных свиданиях с «божественной», добиться успеха, если бы даже для этого ему пришлось бросить порядком надоевшую, талантливую, выведшую его в люди, супругу, служившую вместе с ним
на сцене кружка, и маленького сына, а поэтому
был очень доволен, ждал и надеялся…
Стефания-Павловна
была принята
на сцену театра г-жи Львенко
на вторые роли, под фамилией Орфелиновой, придуманной ей Гиршфельдом.
Одно мне больно, как женщине, актерик тут у меня
был Валетов, по театру, может знаете, а настоящая-то его фамилия Птицын — из грязи вытащила, служил он, кроме театра, так по службе за него хлопотала, дозволение играть
на сцене выхлопотала, жалованье ему хорошее положила — обыгрался с хорошими артистами и стал ничего себе — так и он туда же к петербурскому, да в газетах еще коллективные письма против меня подписывал.
Жена Матвея Ивановича — Полина Андреевна Стрешнева, после целого ряда
сцен ревности, в половине последнего сезона вышла из состава труппы кружка и уехала в Петербург, где
была вскоре принята
на казенную
сцену Александра Яковлевна одерживала таким образом победу за победой.
Виктор большими шагами стал ходить по своему роскошному кабинету, затем подошел к письменному столу, отпер один из ящиков и, достав довольно объемистый футляр синего бархата, открыл его. В нем
был прекрасно сделанный портрет Пальм-Швейцарской, в том самом костюме, в котором он увидал ее в первый раз
на сцене в пьесе «
На хуторе». Александра Яковлевна, в редкие минуты баловства ею молодого князя Гарина, снялась исключительно для него и подарила ему этот портрет.
— Вот, ваше сиятельство, как переменяются
на сцене жизни роли… Несколько лет тому назад я
на коленях вместе с вашим сыном умоляла вас о согласии
на наш брак… Я
была тогда, хотя и опозоренная князем Виктором, но еще совершенно молодая, наивная и неиспорченная женщина, почти ребенок, в моих жилах текла и тогда, как течет и теперь, такая же княжеская кровь, как и в ваших детях, но вы не только не изъявили этого согласия, но выгнали меня со двора, как ненужную собачонку.
Князь остолбенел и поглядел
на мать помутнившимся взглядом. Зоя Александровна в коротких словах начала передавать ему перенесенную
сцену. Она, впрочем, не окончила рассказа. Воспоминания о пережитом унижении
были так свежи и потрясающи, что с ней сделался вторичный обморок, ее уложили в постель. Виктор машинально отправился к себе в кабинет.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Вронский
был в эту зиму произведен в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег
на диван, и в пять минут воспоминания безобразных
сцен, виденных им в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль
на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
И Левину вспомнилась недавняя
сцена с Долли и ее детьми. Дети, оставшись одни, стали жарить малину
на свечах и лить молоко фонтаном в рот. Мать, застав их
на деле, при Левине стала внушать им, какого труда стоит большим то, что они разрушают, и то, что труд этот делается для них, что если они
будут бить чашки, то им не из чего
будет пить чай, а если
будут разливать молоко, то им нечего
будет есть, и они умрут с голоду.
Перед отъездом Вронского
на выборы, обдумав то, что те
сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде, могут только охладить, а не привязать его, Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с ним. Но тот холодный, строгий взгляд, которым он посмотрел
на нее, когда пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще он не уехал, как спокойствие ее уже
было разрушено.
Если бы не это всё усиливающееся желание
быть свободным, не иметь
сцены каждый раз, как ему надо
было ехать в город
на съезд,
на бега, Вронский
был бы вполне доволен своею жизнью.