Неточные совпадения
— Это
потеря части нажитых упорным и усидчивым трудом
денег, — заметил рассказчик.
«Раз он согласится и продаст мне акции, он поймет, что я сделал это единственно из расположения к нему, из бескорыстного желания деликатно принять на себя половину
потери им трудовых
денег, из благодарности за прошлое. Он оценит это, и этот великодушный поступок с моей стороны не позволит ему говорить обо мне дурно, если бы даже у него явилось это желание. Он будет куплен сделанным ему благодеянием».
Княгиню Зинаиду Павловну такой исход этого дела страшно поразил, так как она, несмотря на то, Гиршфельд, как мы видели, объявил ей прямо, что
деньги потеряны безвозвратно, все-таки надеялась. Благодаря отчасти этой надежде, она подарила княжне Маргарите пятьдесят тысяч рублей и обещала после своей смерти отказать ей полтораста, когда та, узнав как бы случайно о
потере ею всего ее состояния, подняла крик, что будет жаловаться на Гиршфельда и сотрет его с лица земли.
Неточные совпадения
Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из
денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец
потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери попросить в долг
денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком.
Наконец и те, и другие утомились: европейцы —
потерей людей, времени и
денег, кафры теряли свои места, их оттесняли от их деревень, которые были выжигаемы, и потому обе стороны, в сентябре 1835 г., вступили в переговоры и заключили мир, вследствие которого кафры должны были возвратить весь угнанный ими скот и уступить белым значительный участок земли.
Миноносцы уходили в плавание только во второй половине июня. Пришлось с этим мириться. Во-первых, потому, что не было другого случая добраться до залива Джигит, а во-вторых, проезд по морю на военных судах позволял мне сэкономить значительную сумму
денег. Кроме того,
потеря времени во Владивостоке наполовину окупалась скоростью хода миноносцев.
Но главное — продать завод, обратить все
деньги в 5–процентные билеты, которые тогда пошли в моду, — и доживать век поспокойнее, вспоминая о прошлом величии,
потерю которого вынес он бодро, сохранив и веселость и твердость.
Ефрем говорил неохотно, спокойно, и лицо его было равнодушно и бесстрастно, точно он в самом деле не жалел
денег или же забыл о своей
потере. Такое равнодушие к
потере и к преступлению, видимо, смущало и раздражало Кузьму. Для него оно было непонятно.