Неточные совпадения
Но в одной его собственноручной записке на итальянском языке сказано: Io son nato 1730 il 13 Novembre. В
письме его вдовы к племяннику Хвостову и на надгробном памятнике значится, что муж ее родился в 1730 году. Этот же год получается и из формуляра, составленного в 1763 году, когда Александр Васильевич был полковым командиром. Эти и довольно многочисленные
другие данные приводят к заключению, что 1730 год следует считать годом его рождения скорее, чем всякий
другой.
Задумчиво прошел Александр Васильевич прямо к себе в спальню. Убранство этой комнаты было более чем просто. На полу было положено сено, покрытое простыней и теплым одеялом; у изголовья лежали две подушки. У окна стоял стол для
письма и два кресла. В одном углу маленький столик с рукомойником, в
другом еще стол с чайным прибором.
После первой попытки получить развод в 1779 году Александр Васильевич пишет Потемкину
письмо, излагает в общих чертах сущность дела, убеждает его, что
другого исхода, кроме развода, он иметь не может, просит Григория Александровича удостоить его, Суворова, высоким своим вниманием и предстательством у престола: «К изъявлению моей невинности и к освобождению меня в вечность от уз бывшего союза».
«Милая моя Суворочка,
письмо твое получил, ты меня так утешила, что я, по обычаю своему, от утехи заплакал. Кто-то тебя, мой
друг, учил такому красному слогу. Как бы я, матушка, посмотрел теперь тебя в белом платье! Как это ты растешь? Как увидимся, не забудь рассказать мне какую-нибудь приятную историю о твоих великих мужах древности. Поклонись от меня сестрицам (монастыркам). Божье благословение с тобою».
Его сменил
другой жених, и в конце 1791 года кандидатом явился царевич Мариамн Грузинский. По словам Суворова, — ведшего сватовство своей дочери
письмами, — «царевич благонравен, но недостаток один — они дики».
«Со стремлением спешу предстать чистою душою перед престолом Всевышнего», — пишет он в одном
письме, а в
другом говорит: «Усмотря приближение моей кончины, готовлюсь я в иноки».
— Автор — кашевар, обслуживает походную кухню. Но вот, в пандан,
другое письмо рядового, — сказал он и начал читать повышенным тоном:
Остановившись на этом решении, он уже немного успокоился и написал в деревню к соседу, своему поверенному,
другое письмо, убедительно прося его поспешить ответом, по возможности удовлетворительным.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете
писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый
друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Г-жа Простакова. Прочтите его сами! Нет, сударыня, я, благодаря Бога, не так воспитана. Я могу
письма получать, а читать их всегда велю
другому. (К мужу.) Читай.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный
друг…» Хорошо. Это
письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают,
друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
В одной
письме развивает мысль, что градоначальники вообще имеют право на безусловное блаженство в загробной жизни, по тому одному, что они градоначальники; в
другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого
другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.
Читая эти
письма, Грустилов приходил в необычайное волнение. С одной стороны, природная склонность к апатии, с
другой, страх чертей — все это производило в его голове какой-то неслыханный сумбур, среди которого он путался в самых противоречивых предположениях и мероприятиях. Одно казалось ясным: что он тогда только будет благополучен, когда глуповцы поголовно станут ходить ко всенощной и когда инспектором-наблюдателем всех глуповских училищ будет назначен Парамоша.