Неточные совпадения
Сам Василий Иванович был военным человеком только по званию и мундиру, не имел к настоящей военной
службе никакого призвания, а потому и
сына своего предназначал к гражданской деятельности. Хотя военная карьера была в то время наиболее почтенная, но решение отца оправдывалось тем, что
сын казался созданным вовсе не для нее: был мал ростом, тощ, хил, дурно сложен и некрасив. К тому же для кандидатства
на военное поприще было уже много упущено времени.
Будучи еще семи лет от роду, он уже называл себя солдатом, а о гражданской
службе не хотел и слышать. Часто, к немалому беспокойству отца и матери, боявшихся за жизнь своего единственного
сына, Александр выбегал из дому
на дождь и, промокнув хорошенько, возвращался домой.
Взгляды матери понятны. Военная
служба сопряжена с опасностями войны, и подставлять лоб единственного
сына под пулю врага удел женщин-героинь, считавшихся единицами, имена которых
на вечные времена записаны
на скрижалях всемирной истории.
Военная
служба того времени, особенно в гвардии, требовала значительных расходов и вознаграждалась, и то не всегда, только впоследствии. Пущенные же по гражданской части молодые люди, почти мальчики, тотчас же получали некоторое, хотя незначительное, содержание, пользовались доходами и переставали быть
на полном отцовском иждивении. Такая перспектива для себя самого и подраставшего
сына более улыбалась Василию Ивановичу. Потому-то он и не записал своего
сына при самом рождении в военную
службу.
— Какой уж хвалить, ваше превосходительство… С малыми ребятишками я одна осталась… Спасибо прихода не лишилась, из соседней церкви отец Николай,
на покое при
сыне живет,
службу справляет, да и то беда, подаяниями добрых людей перебиваюсь.
За последние дни Василий Иванович редко виделся со своим
сыном, уже надевшим солдатский мундир и совершенно отдавшимся военной
службе, предмету его давних мечтаний. Старик Суворов проводил время среди своих старых сослуживцев и знакомых. Им нередко сетовал он
на упрямство
сына, губящего добровольно себя и свое здоровье под гнетом солдатской лямки.
Василий Иванович знал эту возможность облегчить себе «солдатскую лямку», а потому, несмотря
на свою скупость, высылал
сыну сравнительно много денег, в надежде, что тот прибегнет к этому способу облегчения военной
службы.
Александр Васильевич, впрочем, прослужив даже несколько лет в военной
службе, все остался прежним «дикарем» в обществе. Сослуживцы и приятели отца вращались к тому же в то время в придворных сферах, которых боялся молодой Суворов, и несмотря
на то, что Василий Иванович указывал в письмах к
сыну возможность «найти случай», при дворе поддерживая эти знакомства, последний не ловил этого «случая».
Александр Васильевич был действительно почтительным
сыном и любил своего отца искренне. Позже, когда ему приходила
на ум мысль об оставлении
службы, он говорил, что удалится поближе к «мощам» своего отца. Он должен был признать отцовские доводы относительно женитьбы уважительными; его человеческая натура подсказывала ему то же самое.
Неточные совпадения
Нивеляторство, упрощенное до определенной дачи черного хлеба, — вот сущность этой кантонистской [Кантони́сты —
сыновья солдат, с детства зачисляемые
на военную
службу.] фантазии…
Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что
сыну пришла пора
на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны;
сын, будучи отправлен в губернский город, с тем чтобы узнать в палате, по мнению отца,
службу существенную, определился вместо того в полк и написал к отцу уже по своем определении, прося денег
на обмундировку; весьма естественно, что он получил
на это то, что называется в простонародии шиш.
Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трехсоттонного брига [Бриг — двухмачтовое парусное судно с прямым парусным вооружением
на обеих мачтах.],
на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной
сын к родной матери, должен был наконец покинуть эту
службу.
В качестве генеральского
сына Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную
службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели,
на всю жизнь остался «хроменьким».
Таковы были сношения между сими двумя владельцами, как
сын Берестова приехал к нему в деревню. Он был воспитан в *** университете и намеревался вступить в военную
службу, но отец
на то не соглашался. К статской
службе молодой человек чувствовал себя совершенно неспособным. Они друг другу не уступали, и молодой Алексей стал жить покамест барином, отпустив усы
на всякий случай.