Неточные совпадения
Почти тридцать лет спустя, в одном из
писем своих к Потемкину, он вспоминал про давнего своего
начальника с чувством неостывшей признательности и писал: «У меня было два отца — Суворов и Фермор».
Официальная холодность этой фразы в сообщении о предстоящем супружестве не может быть объяснена тем, что
письмо писано к
начальнику, и лишь указывает на почти чисто официальное, без серьезного участия сердца, отношение Александра Васильевича к браку. Он на самом деле смотрел на брачный союз как на обязанность каждого человека: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за мое рождение».
Неточные совпадения
— По-моему, самое благоразумное, — сказал он, — вам написать от себя министру
письмо, изложить в нем свою крайнюю надобность быть в Петербурге и объяснить, что
начальник губернии не берет на себя разрешить вам это и отказывается ходатайствовать об этом, а потому вы лично решаетесь обратиться к его высокопревосходительству; но кроме этого — напишите и знакомым вашим, кто у вас там есть, чтобы они похлопотали.
"По получении твоего
письма, голубчик Николенька, сейчас же послала за отцом Федором, и все вместе соединились в теплой мольбе всевышнему о ниспослании тебе духа бодрости, а
начальникам твоим долголетия и нетленных наград. И когда все это исполнилось, такое в душе моей сделалось спокойствие, как будто тихий ангел в ней пролетел!
Милая маменька! Помнится, что в одном из предыдущих
писем я разъяснял вам мою теорию отношений подчиненного к
начальнику. Я говорил, что с
начальниками нужно быть сдержанным и всячески избегать назойливости. Никогда не следует утомлять их… даже заявлениями преданности. Всё в меру, милая маменька! все настолько; чтобы физиономия преданного подчиненного не примелькалась, не опротивела!
— Ах, боже мой! Боже мой! — говорил Петр Михайлыч. — Какой вы молодой народ вспыльчивый! Не разобрав дела, бабы слушать — нехорошо… нехорошо… — повторил он с досадою и ушел домой, где целый вечер сочинял к директору
письмо, в котором, как прежний
начальник, испрашивал милосердия Экзархатову и клялся, что тот уж никогда не сделает в другой раз подобного проступка.
Термосесов дочитал это
письмо своего друга и
начальника очень спокойно, не дрогнув ни одним мускулом, и, кончив чтение, молча же возвратил его почтмейстерше.