Неточные совпадения
… В Перми меня привезли прямо к губернатору. У него был большой съезд, в этот день венчали его дочь с каким-то офицером. Он
требовал, чтоб я взошел, и я должен был представиться всему пермскому обществу в замаранном дорожном архалуке, в грязи и пыли. Губернатор, потолковав всякий вздор, запретил мне знакомиться с сосланными
поляками и велел на днях прийти к нему, говоря, что он тогда сыщет мне занятие в канцелярии.
Незнакомый приподнялся, но, вместо того чтобы встать, сел на скамью и спросил хладнокровно у
поляка: чего он
требует?
На другой же день к вечеру Жуквич прислал с своим человеком к князю полученную им из Парижа ответную телеграмму, которую Жуквич даже не распечатал сам. Лакей его, бравый из себя малый, с длинными усищами, с глазами навыкате и тоже, должно быть,
поляк, никак не хотел телеграммы этой отдать в руки людям князя и
требовал, чтобы его допустили до самого пана. Те провели его в кабинет к князю, где в то время сидела и Елена.
Один из таких молодых ученых (нынче профессор Ал — в) говорил об этом, не обинуясь, многим русским знакомым Бенни, что и стало известно самому Бенни, который на это отвечал, что он действительно в Париже держался польского общества, но удивляется, как можно было от него
требовать, чтобы, находясь в среде парижских
поляков, он мог высказывать симпатии, противные их преобладающему чувству!
Висленев, грызя сухарь, распечатал конверт и прочел: «Примите к сведению, еще одна подлость: Костька Оболдуев, при всем своем либерализме, он женился на Форофонтьевой и взял за нею в приданое восемьдесят тысяч. Пишу вам об этом со слов Роговцова, который заходил ко мне ночью нарочно по этому делу. Утром иду
требовать взнос на общее дело и бедным
полякам. Завтра поговорим. Анна Скокова».