Успех французского революционного оружия обеспокоил всех европейских государей. Император Павел послал в Австрию вспомогательный корпус под начальством генерала Розенберга, но Англия и Австрия обратились к
русскому императору с просьбою — вверить начальство над союзными войсками Суворову, имя которого гремело в Европе. Его победы над турками и поляками — измаильский штурм, покорение Варшавы — были еще в свежей памяти народов.
Неточные совпадения
В этот день Вена почти опустела — все повалили в Шенбрун, где встречал
русскую колонну
император Франц. Не будучи сюда приглашен, Александр Васильевич сидел в карете и смотрел оттуда на войска. Франц заметил его и предложил ему верховую лошадь. Суворов сел верхом и рядом с
императором смотрел проходившие войска.
Русские войска, посланные
императором Павлом для действия против французов, на сухом пути простирались до 65 000, а именно корпусы Розенберга — 20 000, Германа, впоследствии Ребиндера — 11 000, Римского-Корсакова — 27 000 и принца Конде — 7000.
— Милосердный мой государь, Павел Петрович,
император большой
русской земли, и австрийский
император Франц прислали меня со своими войсками выгнать из Италии безбожных, сумасбродных, ветреных французов; восстановить у вас и во Франции тишину; поддержать колеблющиеся престолы государей и веру христианскую; защитить права и искоренить нечестивых…
Турин поднес
русскому герою шпагу, осыпанную бриллиантами, а по прошествии некоторого времени он удостоился получить следующий рескрипт от
императора Павла Петровича...
Фридрих II приказал Суворову сдать начальство над своими войсками одному из своих генералов, а
император Павел приказал своему фельдмаршалу двинуться с
русским войском в Швейцарию.
Со временем дела при Пруте, при государе
императоре Петре Великом,
русские не были никогда в таком гибельно грозящем положении, как мы теперь…
Несмотря на милостивое расположение государя, Суворов не мог забыть удара, нанесенного
русскому имени при Цюрихе. Написав
императору о невозможности продолжать войну, он все-таки двинулся со своим войском вперед.
Из шести тысяч почти четыре тысячи были оставлены в госпиталях Швейцарии на благородство французов, потеря, следовательно, была убитыми и умершими — 2000 человек. Спасение
русских войск в горах Швейцарии несказанно обрадовало
императора Павла Петровича.
Вы, граждане Шателя, вы, эти несколько человек, вы могли, принимая меня в вашу среду, остановить занесенную руку
русского императора, вооруженную миллионом штыков.
Этого невозможно было допустить, особенно как раз в то время, когда
русский император готов был завязать такие дружеские, отношения к католическому ордену мальтийских рыцарей.
Неточные совпадения
Московский университет вырос в своем значении вместе с Москвою после 1812 года; разжалованная
императором Петром из царских столиц, Москва была произведена
императором Наполеоном (сколько волею, а вдвое того неволею) в столицы народа
русского.
— Москва — столица
русского народа, — говорил он, — а Петербург только резиденция
императора.
Говорят, будто я обязан этим усердию двух-трех верноподданных
русских, живших в Ницце, и в числе их мне приятно назвать министра юстиции Панина; он не мог вынести, что человек, навлекший на себя высочайший гнев Николая Павловича, не только покойно живет, и даже в одном городе с ним, но еще пишет статейки, зная, что государь
император этого не жалует.
Всегда власть находится в руках тех, кто повелевает войском, и всегда все властители — от римских кесарей до
русских и немецких
императоров — озабочены более всего войском, заискивают только в войске, зная, что если войско с ними, то власть в их руках.
Зарубин и Мясников поехали в город для повестки народу,а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он
император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел в Киев, где скрывался около года; что потом был в Цареграде и тайно находился в
русском войске во время последней турецкой войны; что оттуда явился он на Дону и был потом схвачен в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что в прошлом году находился он на Иргизе и в Яицком городке, где был снова пойман и отвезен в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.