Читая их, Николай Герасимович был поражен количеством английских имен и их преобладанием над всеми другими нацией нальностями. Списки эти были буквально переполнены разными
мистерами и миссис Самсон, Жаксон, Томсон и другими. Целые столбцы, целые страницы наполнены ими, просто диву даешься, откуда их понаехало в Рим.
Перелистывая как-то раз такой «liste des etranders», прилагаемый к газете «Italie», Савин насчитал одних
мистеров и миссис Томсон девятнадцать штук и различить их можно было только по городам, откуда они были родом или откуда приехали.
Почти бегом побежал к потухшему костру: пусто. Зазвенели под сапогом склянки от разбитой бутылки; везде кругом белеют снежно разорванные, смятые страницы с
мистерами и мистрис. Заглянул в шалаш: разворочено, разграблено — а на подстилке, у самого изголовья, кто-то нагадил. Либо с ними, либо от страху сбежал Жучок и где-нибудь прячется.
Неточные совпадения
Около нее появился
мистер Лионель Крэйтон, человек неопределенного возраста, но как будто не старше сорока лет, крепкий, стройный, краснощекий; густые, волнистые волосы на высоколобом черепе серого цвета — точно обесцвечены перекисью водорода, глаза тоже серые
и смотрят на все так напряженно, как это свойственно людям слабого зрения, когда они не решаются надеть очки.
— Вы,
мистер Крэйтон, не обижайтесь, вы ведь, конечно, знаете, что англичан не очень любят,
и они это заслужили.
— «Любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, уничтожила интерес к ней». «Что есть истина?» — спросил
мистер Понтий Пилат. Дальше! «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти
и благословлять эту власть, которая одна, своими штыками, охраняет нас от ярости народной…»
Какой-нибудь
мистер Каннингам или другой, подобный ему представитель торгового дома проживет лет пять, наживет тысяч двести долларов
и уезжает, откуда приехал, уступая место другому члену того же торгового дома.
Только мы проехали Змеиную гору
и Зеленый затянул было: «Что ты, дева молодая, не отходишь от окна», как
мистера Бена кто-то будто кольнул.