— Но, что всего интереснее, так это то, что польский граф не сообщает тотчас же о своем
важном открытии русским властям, а вступает в переговоры с сообщницей убийцы, самозваной княжной. Вы, граф, остроумный шутник и очень занимательный собеседник.
Но в конце концов он был доволен тем, что встретился с этой женщиной и что она несколько отвлекает его от возни с самим собою, доволен был, что устроился достаточно удобно, независимо и может отдохнуть от пережитого. И все чаще ему казалось, что в этой тихой полосе жизни он именно накануне какого-то
важного открытия, которое должно вылечить его от внутренней неурядицы и поможет укрепиться на чем-то прочном.
И тут же не простили бы ему малейшего упущения в умственном развитии: если б он осмелился не прочесть последнего французского или английского наделавшего шуму увража, не знал бы какой-нибудь новейшей политико-экономической аксиомы, последнего фазиса в политике или
важного открытия в физике!
Это были ребячьи попытки мальчика, которому каждое приобретенное им самим знание казалось новостью, никому не известною, драгоценным и
важным открытием, которое надобно записать и сообщить другим.
Неточные совпадения
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень
важные и интересные
открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая хозяина, спрашивал себя: «Что там в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
Бессознательно, путем своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирно-тонких
открытий, невыразимых, но
важных, как чистота и тепло.
— Два года назад, да! без малого, только что последовало
открытие новой — ской железной дороги, я (и уже в штатском пальто), хлопоча о чрезвычайно
важных для меня делах по сдаче моей службы, взял билет, в первый класс: вошел, сижу, курю.
В Своде законов сказано об нем всего строк шесть: «Учреждается при таком-то остроге особое отделение, для самых
важных преступников, впредь до
открытия в Сибири самых тяжких каторжных работ».
И интересно, мы теперь совсем не можем знать, что, собственно, будет считаться высоким,
важным и что жалким, смешным. Разве
открытие Коперника или, положим, Колумба не казалось в первое время ненужным, смешным, а какой-нибудь пустой вздор, написанный чудаком, не казался истиной? И может статься, что наша теперешняя жизнь, с которой мы так миримся, будет со временем казаться странной, неудобной, неумной, недостаточно чистой, быть может, даже грешной…