Там начала она строить в 1752 году, с благословения киевского митрополита Тимофея Щербацкого,
в честь святого Захария и Елизаветы (тезоименитой благодетельницы семейства ее) каменный двухъярусный собор. При соборе воздвигла она и каменную колокольню, по образцу той, которая находится в Киево-Печерской лавре. Глуховский двор был миниатюрной копией двора петербургского.
Неточные совпадения
В честь этой иконы и основала она каменную церковь. Последняя была освящена
в 1747 году, когда Елизавета Петровна была уже императрицею. Освящение было тоже очень торжественное, икона была перенесена из петербургского дворца с крестным ходом,
в котором участвовала сама императрица. Кроме главного алтаря во имя Знамения, были приделы: правый во имя
святой Екатерины и левый — Захария и Елизаветы.
— А я-с — во время пожара на дворе в корзинке найден был. И так как пожар произошел 2-го мая, в день Афанасия Великого, то покойный частный пристав, Семен Иваныч, и назвал меня,
в честь святого — Афанасием, а в свою честь — Семенычем. Обо мне даже дело в консистории было: следует ли, значит, меня крестить? однако решили: не следует. Так что я доподлинно и не знаю, крещеный ли я.
Духовенство было вызвано в Успенский собор на молебен, обыкновенно совершаемый 30 ноября
в честь святого Андрея Первозванного, а генерал-губернатор обещал о решении сената дать знать архиепископу в 11 часов утра в Чудов монастырь.
Неточные совпадения
Да скажи же мне наконец, — проговорил он,
почти в исступлении, — как этакой позор и такая низость
в тебе рядом с другими противоположными и
святыми чувствами совмещаются?
— Фантастически талантливы люди здесь. Вероятно, вот такие жили
в эпоху Возрождения. Не понимаю: где —
святые, где — мошенники? Это смешано
почти в каждом. И — множество юродствующих, а — чего ради? Черт знает… Ты должен понять это…
Так, не ошиблись вы: три клада //
В сей жизни были мне отрада. // И первый клад мой
честь была, // Клад этот пытка отняла; // Другой был клад невозвратимый — //
Честь дочери моей любимой. // Я день и ночь над ним дрожал: // Мазепа этот клад украл. // Но сохранил я клад последний, // Мой третий клад:
святую месть. // Ее готовлюсь богу снесть.
«Боже мой! — думал он, внутренне содрогаясь, — полчаса назад я был честен, чист, горд; полчаса позже этот
святой ребенок превратился бы
в жалкое создание, а „честный и гордый“ человек
в величайшего негодяя! Гордый дух уступил бы всемогущей плоти; кровь и нервы посмеялись бы над философией, нравственностью, развитием! Однако дух устоял, кровь и нервы не одолели:
честь, честность спасены…»
— Аркадий Макарович, мы оба, я и благодетель мой, князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и оба просим у вас убежища. Вспомните, что
почти вся судьба этого
святого, этого благороднейшего и обиженного человека
в руках ваших… Мы ждем решения от вашего правдивого сердца!