Неточные совпадения
Елизавета Петровна начала с объявления, что она останется девицей, а
наследником назначает своего племянника, сына Анны Петровны, который тотчас же был выписан из Голштинии и обращен в православие под
именем Петра Федоровича. Это был тот самый «чертушка», который, если припомнит читатель, смущал покой Анны Леопольдовны.
Теперь на место Петра Федоровича, которого легко можно было или отправить в Голштинию, или заключить в какие-нибудь Холмогоры, представлялся
наследником не иностранный принц, с детства заключенный в крепости, с
именем которого соединены были все ужасы «бироновщины», а кровь и плоть Петровы.
Наследник ее Петр Федорович был только тезкой великого государя, но далеко не приближался к нему ни одной чертой своего ума и характера. Он был «внук Петра Великого» только по
имени. Императрица Елизавета не могла, конечно, подозревать, что достойной преемницей ее великого отца на русском престоле будет великая княгиня Екатерина Алексеевна.
На других пирамидах горели составленные из фиолетовых и зеленых огней вензелевые
имена наследника престола, его супруги и обоих великих князей, Александра и Константина Павловичей.
Он принудил его сложить с себя название графа Лильского, под каковым
именем наследник французского престола приехал искать убежища в России, окружить себя телохранителями, принять титул короля и требовать оказания себе почестей, подобающих этому титулу.
Неточные совпадения
— И завтра родится сын, мой сын, и он по закону — Каренин, он не
наследник ни моего
имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье, и сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими нет связи.
Егоровна от
имени его пригласила попа и весь причет церковный на похоронный обед, объявив, что молодой барин не намерен на оном присутствовать, и таким образом отец Антон, попадья Федотовна и дьячок пешком отправились на барский двор, рассуждая с Егоровной о добродетелях покойника и о том, что, по-видимому, ожидало его
наследника. (Приезд Троекурова и прием, ему оказанный, были уже известны всему околодку, и тамошние политики предвещали важные оному последствия).
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим
наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его
имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
У Басаргина родился на второй день праздника сын,
именем Александр, — следовательно, в полном смысле слова
наследник.
Муров. Нет. Они просили меня прекратить все сношения с ними. Мы, дескать, воспитали его, он носит нашу фамилию и будет нашим
наследником, так уж оставьте нас в покое. Да и в самом деле, если рассуждать здраво, чего лучшего можно ожидать для ребенка без
имени. Я мог вполне успокоиться; его участь завидная.