Надо заметить, что Яков, хотя и продолжал жить у графа Свянторжецкого, был теперь свободный человек и, конечно, на продолжительность его услуг в качестве расторопного и сметливого камердинера хозяин не мог рассчитывать, хотя Яков, видимо, не собирался уходить с покойного и выгодного места.
Мысли графа снова перенеслись на помощь «чародея». Он стал припоминать слышанные им в детстве и в ранней юности рассказы о волшебствах, наговорах, приворотных корнях и зельях.
Неточные совпадения
Это последнее назначение имело особый смысл, потому что Измайловский полк, обязанный своим бытием указу 22 сентября 1730 года, был создан, по
мысли обер-камергера Бирона, служить ему оплотом против каких бы то ни было покушений гвардии Петра и в этих видах формировался исключительно из украинских ландмилицов, вверенных командованию
графа Левенвольда, душой и телом преданного
графу Эрнсту-Иоганну Бирону.
Хитрый и ловкий,
граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин еще при Анне Леопольдовне вызван был из ссылки, куда попал по делу Бирона, и снова привлечен к общественной деятельности благодаря совершенному отсутствию всякого серьезного дарования между людьми, державшими бразды правления. Один он был опытен в делах и умел владеть пером. Государыне он был неугоден, но умел хорошо излагать свои
мысли на бумаге и объясняться по-французски и по-немецки. По необходимости его удержали при делах.
«Жена Ивана Лысенко — Станислава… Его сын — Осип… Графиня и
граф Свянторжецкие…» — все это какими-то обрывками
мыслей неслось в его голове, но не могло уложиться в ней в какую-либо определенную формулу.
Ей не приходило на
мысль, что игравший с ней в Зиновьеве мальчик Осип Лысенко есть тот самый
граф Иосиф Свянторжецкий.
Мысль, роковая
мысль стала работать в этом направлении в голове
графа Свянторжецкого по возвращении его с одного из ночных визитов к княжне Людмиле Васильевне Полторацкой в его уютную квартирку на Невском проспекте, недалеко от Аничкова моста.
Эти
мысли, которые
граф прочел на лице Якова при обещанной ему награде, говорили о том, что парень расшибется вдребезги, а все же сделает дело.
Но теперь эта
мысль была отравлена ядом возникавших в ее уме сомнений. Она полагала, что
граф, добыв случайно доказательства ее самозванства, — конечно, случайно, она узнает непременно, как удалось ему это, — тотчас поспешит ими воспользоваться. Она ждала его на другой же день после визита ее сообщника. Она в его власти, не станет же он медлить, он влюблен. При последнем условии сила была на ее стороне. Но
граф медлил.
После недели ожидания в состоянии ее духа произошла реакция — она более спокойно стала обсуждать свое положение и, если припомнит читатель, дошла до
мысли, что есть способ окончательно отразить удар, который готовился нанести ей
граф Свянторжецкий.
Вот те успокоительные
мысли, которые подсказывал ему внутренний голос, голос надежды, присущий каждому человеческому сердцу.
Граф Иосиф Янович стал надеяться и терпеливо ждать. Время летело.
Граф Иосиф Янович не успел поблагодарить княжну, как она уже отошла от него к другим гостям. При прощании, когда он взял ее руку, чтобы поцеловать, он ощутил в своей руке ключ. «Это, быть может, тот же ключ, которым пользовался Никита!» — мелькнуло в его уме, но он поспешил отогнать от себя эту злобную
мысль. Он постарался, напротив, настроить себя на более веселые
мысли.
Граф молчал. У него уже вползла в ум ревнивая
мысль: «А что, если действительно она и другим назначала подобные же свидания?»
«Погоди, матушка, я тебе пришлю скоро цветочки с живительным запахом», — мелькнула злобная
мысль в голове
графа Иосифа Яновича Свянторжецкого.
Граф не обратил почти никакого внимание на эти слова «чародея». Все
мысли его были направлены на этот таинственный пузырек, в котором заключалось его счастье, но он все же ответил...
Долго ходил он взад и вперед по комнате. Ни одной
мысли, казалось, не было у него в голове. В таком состоянии пробыл князь Луговой до поздней ночи, когда за ним заехал
граф Петр Игнатьевич Свиридов, чтобы идти с последним объяснением к княжне Полторацкой.
Такое восклицание вырвалось у княжны Людмилы Васильевны Полторацкой при виде стоявшего в ее будуаре нового роскошного букета из белых роз. Агаша поставила его в большую вазу на столике около кушетки, так как букет принесли в то время, когда княжны не было дома. Она сделала в этот день довольно много визитов с затаенною
мыслью узнать что-нибудь о происшедшем столкновении между
графом Свиридовым и князем Луговым.
Других известий о грузинской домоправительнице в течение нескольких месяцев никаких не было. Первою
мыслью графа Алексея Андреевича после, вероятно, не забытого читателями разговора о Настасье с Федором Николаевичем Хомутовым, было наградить ее и выслать из Грузино, вместе с маленьким Мишей, но вскоре эта мысль была им оставлена.
Неточные совпадения
— Знаете, я ужасно люблю в газетах читать про английские парламенты, то есть не в том смысле, про что они там рассуждают (я, знаете, не политик), а в том, как они между собой объясняются, ведут себя, так сказать, как политики: «благородный виконт, сидящий напротив», «благородный
граф, разделяющий
мысль мою», «благородный мой оппонент, удививший Европу своим предложением», то есть все вот эти выраженьица, весь этот парламентаризм свободного народа — вот что для нашего брата заманчиво!
Все, чего трепетало семейство, уступая этому
графу Аглаю, всё уже осуществилось в полгода, с прибавкой таких сюрпризов, о которых даже и не
мыслили.
В
графе, где спрашивались об образе и прочем, он говорит, что мы с Оболенским занимаемся домашностью в доме покойного Ивашева и что наш образ
мыслей скромен.
И я должен отдать полную справедливость
графу: он понял не только оболочку моей
мысли, но и самую
мысль.
Подхалимов (некоторое время собирается с
мыслями).
Граф! кто ваши родители?