Неточные совпадения
В начале ноября Апраксин приехал в Нарву и получил через ординарца кампании, вице-капрала Суворова, высочайший приказ отдать все находящиеся у него
письма. Причиной этого отобрания
писем были
письма великой княгини, о которых проведали.
Императрице было сообщено об этой переписке, причем дело было представлено в очень опасном свете. Прошло полтора месяца после отобрания у Апраксина переписки, но он все сидел в Нарве и не был приглашаем в Петербург, что было равносильно запрещению въезда.
Великая княгиня написала
императрице письмо, в котором изображала свое печальное положение и расстроившееся вследствие этого здоровье, просила отпустить ее лечиться на воды, а потом к матери, потому что ненависть великого князя и немилость
императрицы не дают ей более возможности оставаться в России.
— Как, — возразила
императрица, — вы будете запираться, что не писали ему? Ваши
письма там!
Императрица потребовала прежде всего, чтобы Екатерина отвечала ей сущую правду на ее вопросы, и первым вопросом было: действительно ли она писала только три известные
письма к Апраксину?
Когда Нехлюдов сказал ему, что он хотел писать
письмо императрице, он сказал, что действительно это дело очень трогательное, и можно бы при случае рассказать это там.
Она поднимала глаза к небу, полные слез, говоря о посещениях их общей матери (императрицы Марии Федоровны), была влюблена в императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень с отрывком из
письма императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
Впрочем, граф Алексей Григорьевич тотчас же донес об этом
письме императрице: «У нее есть и моей руки письмо на немецком языке, — писал он, — только без подписания имени моего, что я постараюсь выйти из-под караула, а после могу спасти ее».
Неточные совпадения
Марья Ивановна приняла
письмо дрожащею рукою и, заплакав, упала к ногам
императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково к ней обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот
письмо, которое сами потрудитесь отвезти к будущему свекру».
— Н-нет, Констана тогда не было; он ездил тогда с
письмом… к
императрице Жозефине; но вместо него два ординарца, несколько польских улан… ну, вот и вся свита, кроме генералов, разумеется, и маршалов, которых Наполеон брал с собой, чтоб осматривать с ними местность, расположение войск, советоваться…
«Напишите, напишите
письмо к
императрице Жозефине!» — прорыдал я ему.
— Это была такая графиня, которая, из позору выйдя, вместо королевы заправляла, и которой одна великая
императрица в собственноручном
письме своем «ma cousine» написала. Кардинал, нунций папский, ей на леве-дю-руа (знаешь, что такое было леве-дю-руа?) чулочки шелковые на обнаженные ее ножки сам вызвался надеть, да еще, за честь почитая, — этакое-то высокое и святейшее лицо! Знаешь ты это? По лицу вижу, что не знаешь! Ну, как она померла? Отвечай, коли знаешь!