Неточные совпадения
И заезжали бояре и дворяне московские по пути
в строгановские
хоромы и убеждались, что эти купцы-владетели живут вольно, свободно, с защищенными от гнева царского и казни головами отдаленностью места, живут точь-в-точь как
князья удельные, окруженные своими дружинниками.
К счастью, это была последняя тревога. Через каких-нибудь две недели все разъяснилось. Иван Кольцо с товарищами, московскими воеводами и царскими войсками подошел к
хоромам Строгановых. Здесь встретили прибывших хлебом и солью.
Князя Болховского, Ивана Глухова и послов Ермаковых приняли
в парадных горницах. Там и рассказал Иван Кольцо радостные московские вести.
В то время, когда в московских царских палатах происходила вышеописанная сцена,
в хоромах князя Василия приготовлялись к встрече царя и гостей из Александровской слободы.
Неточные совпадения
На колокольне, завидев их экипаж, начали благовест. Священник и дьякон служили
в самых лучших ризах, положенных еще покровом на покойную княгиню, мать
князя. Дьячок и пономарь, с распущенными косами и
в стихарях, составили нечто вроде
хора с двумя отпускными семинаристами: философом-басом и грамматиком-дискантом. При окончании литургии имениннику вынесена была целая просфора, а Калиновичу половина.
Красовалась и крупная, породистая фигура красавца губернского предводителя
князя Юрия Голицына, впоследствии очутившегося
в Лондоне вроде полуэмигранта и кончившего карьеру начальником
хора, предшественником Славянского.
В одной из отдаленных горниц обширных
хором князя Василия Прозоровского, сравнительно небольшой, но все же просторной и светлой, с бревенчатыми дубовыми, как и во всех остальных, стенами, за простым деревянным столом и на таком же табурете сидел молодой человек лет восемнадцати. Два широких окна горницы выходили
в обширный, запушенный снегом сад, сквозь оголенные, покрытые инеем деревья которого виднелась узкая лента замерзшей Москвы-реки, а за ней скученные постройки тогдашнего Замоскворечья.
Розвальни с связанным
князем и усевшимися
в них опричниками, конвоируемые несколькими из них верхами, быстро выехали за ворота княжеского дома. Григорий Лукьянович тоже вскочил на лошадь и помчался за ними следом. Оставшиеся опричники стали хозяйничать
в княжеских погребах и
хоромах. Панкратьевна с воем вернулась наверх, отперла дверь и бросилась к княжне.
Несколько недель провела она
в величайшей тревоге, бросая по временам искоса подозрительные взгляды на встречавшегося Якова Потаповича, но, наконец, видя его прежним, совершенно спокойным и, видимо, ничего не подозревающим, успокоилась и сама, решив, что, верно, Григорий ошибся, или Яков Потапович прошел через сад к Бомелию, жившему по ту сторону Москвы-реки, почти напротив
хором князя Василия Прозоровского, и не мог, таким образом, подсмотреть и подслушать их.