— Знаю я, что пол, но не свадьба… Не заслужу царю,
не помилует… Не вернусь из похода, покоен будь, найду как ни на есть могилу за Каменным поясом… Верь Ермаку, Ермаково слово твердо…
Неточные совпадения
— Вот оно что! — с хохотом воскликнула Домаша. — Ты уж и
милой обзавелся… Кто же эта краля такая счастливая, парня такого ахового захороводила, хоть бы глазком посмотреть на такую, а
не то чтобы…
Простившись с Яшкой, Домаша через несколько минут снова уже сидела в рукодельной за своими пяльцами. Подруги, посвященные в тайну ее отношений с отъезжающим в далекий путь Яковом, очень хорошо понимали причину ее двукратного отсутствия из светлицы и истолковали его только в том смысле, что она бегала проститься со своим дружком. Вопросов они ей
не задавали и лишь исподтишка пристально поглядывали на нее, стараясь по лицу прочесть о впечатлении, произведенном разлукой с
милым.
— К чему тогда и кольцо от
милого друга, коли
не носить его…
— А вот-де живет второй год, тихо, смирно, людишек охраняет… Царь-то, може, в добрый час его и
помилует, казаков его городовыми числить велит, а его сделает набольшим. Тогда чем он
не жених для Аксюты?..
«А как и впрямь изведется девка-то в разлуке с
милым?.. Что тогда делать-то? Обносков когда еще приедет, и гонец-то, чай, до Москвы
не доехал с грамоткой… Да нет, пустое… Время терпит. Приедет боярин, красивый да ласковый, все как рукой снимет, а пока пусть похворает, чай, хворь-то эта
не к смерти… Правду баяла Антиповна, кровь в ней играет, замуж пора… Да
не выдавать же за Ермака?»
— Только если царь меня
помилует, а уж я заслужу это, чур назад, Семен Аникич,
не пятиться, а веселым пирком да за свадебку.
— Так, значит, так, Семен Аникич, все как укажешь я сделаю, из твоей воли
не выйду и ты назад
не пяться… Сам обещал намедни наградить меня, чем я захочу, только за то, что я вылечил твою племянницу. Вот и требую награды. Отдай ее мне, коли царь
помилует меня.
— Оно, конечно, до Москвы отсюда
не видать… Далеко. А все же лучше было бы ему заслужить у царя, чем ни на есть, чтобы он его
помиловал…
Со следующего дня светлица Ксении Яковлевны Строгановой стала действительно оглашаться свадебными песнями. Запевалой была Домаша. Она была так довольна тем, что исполнилось заветное желание ее молодой хозяюшки и подруги, что забыла свое личное горе, щемящую сердце тоску в разлуке со своим
милым. Кроме того, она сознавала, что была
не последней спицей в колеснице в деле сватовства Ермака Тимофеевича. Это льстило ее самолюбию, она гордилась этим. Уж на что зорка Антиповна, а она, Домаша, провела ее.
—
Не кручинься, моя
милая. Приедет он, скоро приедет… — говорила она.
— Здравствуй,
милая, здравствуй, доченька, спасибо, что
не забываешь родную матушку…
— И того и другого нельзя, моя
милая. Зимою такую дальнюю дорогу тебе
не вынести, а там болезнь эта… Сам же я ехать должен, это государево дело, мне царем-батюшкой Сибирь поручена, и я блюсти ее для него должен… До весны недалече,
не заметишь, как придет она, а я по весне за тобой приеду, и тогда мы никогда
не расстанемся…
Неточные совпадения
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).
Помилуйте,
не погубите! Жена, дети маленькие…
не сделайте несчастным человека.
Аммос Федорович.
Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Анна Андреевна.
Помилуйте, я никак
не смею принять на свой счет… Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы
не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя,
милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
— У нас уж колос сыпется, // Рук
не хватает,
милые…