Неточные совпадения
«Не моя, так пусть ничья будет! — решил он, отуманенный страстью. — Легче мне ударить ее в сердце ножом,
видеть предсмертные корчи ее, чем отдать другому, не только боярину, но
и самому царю… Убью ее
и себя отправлю к черту в
пасть, туда мне
и дорога».
— Вот
видишь, — начал Ермак, оправившись от волнения, — как же мне допустить теперь, чтобы грамотка Семена Аникича
попала в руки жениху-боярину? Я
и решил подстеречь гонца
и отнять у него грамотку душегубством, ан гонец ты, Яша, да еще весть мне принес радостную… Как же мне быть-то?
Из расспросов перепуганного насмерть татарина действительно оказалось, что он был выслан вперед для того, чтобы поджечь острог Строгановых
и дать этим сигнал остальным кочевникам, засевшим в ближайшем овраге
и намеревавшимся
напасть на усадьбу. Они
видели уход казаков из поселка
и думали, что ушли все, а потому
и не ожидали сильного сопротивления.
Таков был его радужный план. Но главная заманчивость этого плана была в том, что он
увидит Москву.
И по дороге, от многих проезжих
и прохожих людей, он слышал о ней самые необычайные рассказы. Все, впрочем, рассказчики сходились на том, что ноне на Москве жить жутко, да
и приезжему надо держать ухо востро, иначе
попадешь под замок, а оттуда уж
и не выйдешь. Особенные ужасы рассказывали об Александровской слободе, хотя удостоверяли, что жизнь там для опричников
и полюбившихся им людей не жизнь, а Масленица.
В Москве между тем действительно жить было трудно. До народа доходили вести одна другой тяжелее
и печальнее. Говорили, конечно, шепотом
и озираясь, что царь после смерти сына не знал мирного сна. Ночью, как бы устрашенный привидениями, он вскакивал,
падая с ложа, валялся посреди комнаты, стонал, вопил, утихал только от изнурения сил, забывался в минутной дремоте на полу, где клали для него тюфяк
и изголовье. Ждал
и боялся утреннего света, страшился
видеть людей
и явить на лице своем муку сыноубийцы.
Не успели все челны пройти это место, как казаки
увидели, что на весь правый берег Туры высыпали бог весть откуда взявшиеся тысячи татар. Путешественники в первую минуту были поражены этой неожиданностью. Тучи стрел полетели на них, но одни перелетели, другие не долетели до казаков
и попадали в воду.
Четырнадцатого сентября Ермак спустился по Тоболу, имея под начальством всего только 545 человек,
и при впадении реки в Иртыш
увидел массы татар, которые, однако, бежали
и дали ему возможность подняться вверх по Иртышу до Заостровских Юрт, где он взял приступом город мурзы Атики. Здесь на казаков снова
напало раздумье.
Александра Ивановна любила, например, очень подолгу
спать и видела обыкновенно много снов; но сны ее отличались постоянно какою-то необыкновенною пустотой и невинностью, — семилетнему ребенку впору; так вот, даже эта невинность снов стала раздражать почему-то мамашу.
Марья Петровна терпеть не могла, когда к ней лезли с нежностями, и даже целование руки считала хотя необходимою, но все-таки скучною формальностью; напротив того, Сенечка, казалось, только и
спал и видел, как бы влепить мамаше безешку взасос, и шагу не мог ступить без того, чтобы не сказать:"Вы, милая маменька", или:"Вы, добрый друг, моя дорогая маменька".
Словом сказать, все в восторге от современной французской республики, начиная с графа ТвэрдоонтС и кончая князем Бисмарком, который, как говорят,
спит и видит хоть на часок побывать в Париже и посмотреть на"La femme a papa".
Неточные совпадения
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься
спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство
увидело мою ревность
и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Смотреть никогда не мог на них равнодушно;
и если случится
увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение
нападет, что просто плюнешь.
Даже
спал только одним глазом, что приводило в немалое смущение его жену, которая, несмотря на двадцатипятилетнее сожительство, не могла без содрогания
видеть его другое, недремлющее, совершенно круглое
и любопытно на нее устремленное око.
— Тако да
видят людие! — сказал он, думая
попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более как прохвост, обратился к будочникам
и приказал согнать городских попов:
Было свежее майское утро,
и с неба
падала изобильная роса. После бессонной
и бурно проведенной ночи глуповцы улеглись
спать,
и в городе царствовала тишина непробудная. Около деревянного домика невзрачной наружности суетились какие-то два парня
и мазали дегтем ворота.
Увидев панов, они, по-видимому, смешались
и спешили наутек, но были остановлены.