Неточные совпадения
Читатель не забыл, надеюсь, переполох, происшедший
в монастыре, после обнаружения содержимого
в ящике, обмороков и болезнь Маши, чуть не сведшую ее
в могилу. Не забыл также, что Кузьма Терентьев подстерег Ананьича с данным ему игуменьей Досифеей ящиком и успел отбить от него мертвую
руку. Он зарыл ее близ монастыря, сняв предварительно кольцо, которое спрятал
в карман своей поддевки. На этот раз он решил не пропивать его, тем более, что деньги у него на пьянство были.
Неточные совпадения
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно.
Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни
в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем
рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
На зов явилась женщина с тарелкой
в руках, на которой лежал сухарь, уже знакомый
читателю. И между ними произошел такой разговор:
Но что бы ни было,
читатель, // Увы! любовник молодой, // Поэт, задумчивый мечтатель, // Убит приятельской
рукой! // Есть место: влево от селенья, // Где жил питомец вдохновенья, // Две сосны корнями срослись; // Под ними струйки извились // Ручья соседственной долины. // Там пахарь любит отдыхать, // И жницы
в волны погружать // Приходят звонкие кувшины; // Там у ручья
в тени густой // Поставлен памятник простой.
Не могу с точностью определить, сколько зим сряду семейство наше ездило
в Москву, но, во всяком случае, поездки эти,
в матримониальном смысле, не принесли пользы. Женихи, с которыми я сейчас познакомил
читателя, были единственными, заслуживавшими название серьезных; хотя же, кроме них, являлись и другие претенденты на
руку сестрицы, но они принадлежали к той мелкотравчатой жениховской массе, на которую ни одна добрая мать для своей дочери не рассчитывает.
Но ведь теперь два тома сочинений Островского
в руках у
читателей — кто же поверит такому критику?