Неточные совпадения
Большие, черные с металлическим блеском глаза игуменьи Досифеи, глубоко сидевшие в орбитах, поражали всякого своею красотою и блеском молодости, а
строгое, обыкновенно вдумчивое и порой проникновенное их выражение создало ей ореол «чтицы в сердцах», «провидицы»
не только среди монастырских обитателе ниц, но и среди жителей Москвы и ее окрестностей.
Похвала уму его дочери польстила его отцовскому самолюбию, а страх, внушенный девчонкой такому опытному и
строгому педагогу, как Кудиныч, утешил Николая Митрофановича в том смысле, что
не он один из мужчин боится этого «исчадия ада», как он
не раз называл свою дочь.
Нельзя было сказать, чтобы в режиме ее жизни было бы что-нибудь предосудительное; ни одного мужчины, ни молодого, ни старого, исключая разве изредка наведывавшегося Кудиныча, который был
не в счету даже в глазах сплетников и сплетниц Сивцева Вражка,
не было около нее; но быть может ей простили бы даже любовную интригу — она была естественной — ей
не прощали ее поведения, потому, что оно было необычайным, потому что оно
не укладывалось под понятия нравственного и безнравственного, оно выходило вон из ряда, и его осуждали
строже, чем осуждали бы явный порок.
Данные предмету его исканий далеко
не лестные прозвища
не ускользнули от внимания Глеба Алексеевича и он остановил седого старика
строгим тоном.
— И приказано вам сегодня вечером после сбитню беспременно прийти к Дарье Миколаевне… — продолжала уже
строгим тоном Даша, а затем, ударив по бедрам руками, добавила: — И какой же вы мужчина, что бабы испугались… Приласкайте ее — вас, чай,
не слиняет… Ей забава, а вам выгода… Эх, барин, молоды вы еще, зелены… Может потому нашей-то и нравитесь…
Дарья Николаевна была, однако, выпущена из-под ареста и жила в своем доме на Лубянке. При ней оставлено было пять человек домашней прислуги — женщин, взятых из дальних ее деревень. Никаких дел по своим имениям она уже
не ведала. Все было взято под
строгую опеку, и она получала из доходов лишь столько, сколько необходимо было для ее безбедного существования.
Марья Осиповна нерешительно села. Игуменья некоторое время молчала, как бы собираясь с мыслями, изредка обращая взоры к освещенным лампадами ликам святых. Молчала и Марья Осиповна, спокойным взглядом своих лучистых глаз глядя на мать До-сифею. Ее монастырская жизнь была так чиста и безупречна, что она
не ощущала трепета перед
строгой начальницей, как многие из молодых послушниц, грешивших если
не делом, то помышлениями,
не ускользавшими от «провидицы».
— Разве ты
не знаешь, что твоя приемная мать и лиходейка Салтыкова уже никому теперь вредить
не может, она под арестом и над ней производится
строгое следствие. Дело началось по твоему показанию, данному графу Бестужеву… Он был у меня сегодня и передал, что на днях за тобою пришлют от государыни… Ее величество хочет видеть тебя и порасспросить… Граф, кроме того, передал мне, что ты
не возвратишься более в монастырь…
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и, взяв сына за плечо
не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем стол.
Паншин возражал ей; она с ним не соглашалась… но, странное дело! — в то самое время, как из уст ее исходили слова осуждения, часто сурового, звук этих слов ласкал и нежил, и глаза ее говорили… что именно говорили эти прелестные глаза — трудно было сказать; но то были
не строгие, не ясные и сладкие речи.
— Нет,
не строгий, а дельный человек, — возразил князь, — по благородству чувств своих — это рыцарь нашего времени, — продолжал он, садясь около судьи и ударяя его по коленке, — я его знаю с прапорщичьего чина; мы с ним вместе делали кампанию двадцать восьмого года, и только что не спали под одной шинелью. Я когда услышал, что его назначили сюда губернатором, так от души порадовался. Это приобретение для губернии.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень
строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока
не войдет в комнату, ничего
не расскажет!
Лука стоял, помалчивал, // Боялся,
не наклали бы // Товарищи в бока. // Оно быть так и сталося, // Да к счастию крестьянина // Дорога позагнулася — // Лицо попово
строгое // Явилось на бугре…
Народу
не задерживал, // Приказчик, управляющий, // Богатые помещики // И мужики беднейшие — // Все очереди слушались, // Порядок
строгий вел!
Ермиловы семейные // Уж
не о том старалися, // Чтоб мы им помирволили, // А
строже рассуди — // Верни парнишку Власьевне, //
Не то Ермил повесится, // За ним
не углядишь!
Имел он все, что надобно // Для счастья: и спокойствие, // И деньги, и почет, // Почет завидный, истинный, //
Не купленный ни деньгами, // Ни страхом:
строгой правдою, // Умом и добротой!