Осажденные обливали своих противников горячей смолой, пускали в них кучи стрел, обламывали сами стены и скатывали их на русских. В дружинников летели горящие головни,
град стрел, но они не отступали ни на шаг.
— Ступайте на тот свет, дорога всем просторна! — встретили их голоса, и передние воины, осыпаемые
градом стрел, покатились вместе с конями под гору.
— Ступайте на тот свет, дорога всем просторна! — встретили их голоса, и передние воины, осыпанные
градом стрел, покатились вместе с конями под гору.
Неточные совпадения
— «Выкатило солнышко из-за моря Хвалынского, восходил месяц над
градом каменным, а в том
граде каменном породила меня матушка и, рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел-невредим — от
стрел и мечей, от бойцов и борцов.
Ярый тур Всеволод! // Стоишь на обороне, // Прыщешь на ратных
стрелами, // Гремишь по шеломам мечом харалужным; // Где ты, тур, ни проскачешь, шеломом златым посвечивая, // Там лежат нечестивые головы половецкие, // Порубленные калеными саблями шлемы аварские // От тебя, ярый тур Всеволод! // Какою раною подорожит он, братие, // Он, позабывший о жизни и почестях, // О
граде Чернигове, златом престоле родительском, // О свычае и обычае милой супруги своей Глебовны красныя.
Певец // Сей кубок мщенью! други, в строй! // И к небу грозны длани! // Сразить иль пасть! наш роковой // Обет пред богом брани. // Вотще, о враг, из тьмы племён // Ты зиждешь ополченья: // Они бегут твоих знамён // И жаждут низложенья. // Сокровищ нет у нас в домах; // Там
стрелы и кольчуги; // Мы села — в пепел;
грады — в прах; // В мечи — серпы и плуги.
Певец // Сей кубок чистым музам в дар! // Друзья, они в героя // Вливают бодрость, славы жар, // И месть, и жажду боя. // Гремят их лиры — стар и млад // Оделись в бранны латы: // Ничто им
стрел свистящих
град, // Ничто твердынь раскаты. // Певцы — сотрудники вождям; // Их песни — жизнь победам, // И внуки, внемля их струнам, // В слезах дивятся дедам.
Многочисленные чертежи, испещряющие тогдашний мой «Дневник», свидетельствуют о кропотливой и беспримерно настойчивой работе моей пробудившейся мысли, а дважды в разных местах повторенное и подчеркнутое гордое слово «εΰeηχα» уже тогда роднит меня со славным мудрецом древности, умевшим решать великие проблемы под
градом вражеских
стрел, на пепелище родного города.