Колокольня церкви Иоанна Лествичника была в описываемое нами время колоссальным сооружением
московского Кремля и на далекое расстояние бросалась в глаза, высясь над низкими лачужками. Впрочем, чем ближе путник приближался к Кремлю, тем лучше, красивее и выше попадались хоромы, двухэтажные терема с узенькими оконцами из мелких цветных стеклышек, вышки с припорками вместо балконов, для голубей, обращенными во двор, и густые сады.
В военном отношении
московской Кремль нельзя назвать не только крепостию, но даже простым укрепленным лагерем; следовательно, разорение его не могло ни в каком случае быть полезным для французов; а разорять что бы то ни было, без всякой пользы и для себя и для других, свойственно только варварам и сумасшедшим.
Я здесь умру. Попа теперь не сыщешь. // Я во грехах своих покаюсь вам. // Грехи мои великие: я бражник! // И умереть я чаял за гульбой. // Но спас меня Господь от смерти грешной. // Великое Кузьма затеял дело, // Я дал ему последний крест с себя; // Пошел за ним,
московский Кремль увидел, // С врагами бился так же, как другие, // И умираю за святую Русь. // Скажите всем, как будете вы в Нижнем, // Чтобы меня, как знают, помянули — // Молитвою, винцом иль добрым словом.
Колокольня церкви Иоанна Лествичника была в описываемое нами время колоссальным сооружением
московского Кремля и на далекое расстояние бросалась в глаза, высясь над низкими лачужками. Впрочем, чем ближе путник приближался к Кремлю, тем лучше, красивее и выше попадались хоромы, двухэтажные терема с узенькими оконцами из мелких цветных стеклышек, вышки с припорками вместо балконов для голубей, обращенными во двор, и густые сады.
Неточные совпадения
—
Московский извозчик не скажет, когда лучше смотреть
Кремль, — вполголоса заметил Самгин.
Толпу в таком настроении он видел впервые и снова подумал, что она значительно отличается от
московской, шагавшей в
Кремль неодушевленно и как бы даже нехотя, без этой торжественной уверенности.
Пленяла воображение и относительная близость к одной из столиц: особенно москвичей удручала мысль расстаться надолго с великим княжеством
Московским, с его семью холмами, с сорока сороками церквей, с
Кремлем и Москва-рекою. Со всем крепко устоявшимся свободным, милым и густым
московским бытом.
Утром, после переклички, фельдфебель Рукин читает приказ: «По велению государя императора встречающие его части
Московского гарнизона должны быть выведены без оружия. По распоряжению коменданта г. Москвы войска выстроятся шпалерами в две шеренги от Курского вокзала до
Кремля. Александровское военное училище займет свое место в
Кремле от Золотой решетки до Красного крыльца. По распоряжению начальника училища батальон выйдет из помещения в 11 час.».
Постой, царевич. Наконец // Я слышу речь не мальчика, но мужа. // С тобою, князь, она меня мирит. // Безумный твой порыв я забываю // И вижу вновь Димитрия. Но — слушай: // Пора, пора! проснись, не медли боле; // Веди полки скорее на Москву — // Очисти
Кремль, садись на трон
московский, // Тогда за мной шли брачного посла; // Но — слышит бог — пока твоя нога // Не оперлась на тронные ступени, // Пока тобой не свержен Годунов, // Любви речей не буду слушать я.