— И теперь они есть, только, хвала Создателю, не между нами, —
заметил другой и обвел взглядом обширный стол, но Назария и Захария не было в палатке великокняжеской.
— И соседей собралось на подмогу им число немалое… Вишь каким гоголем разъезжает один! Должно, их набольший! —
заметил другой, указывая на одного плечистого рыцаря, который осматривал стены, галопируя около них на статном иноходце.
Неточные совпадения
Но что больше всего меня привязало к нему — это то, что он не корыстолюбив: с своими не воюет, а когда
других задевали мы, он не пользовался грабежом; а однажды вышиб из седла врага, который уже занес
меч над головой моей…
— Сами вы белый медведь! — крикнул он, вскочив со скамьи. — На
другого бы я пожаловался своему
мечу, который сорвал бы его седую голову, но на вас… Смотрите, я не всегда терпелив.
— Кнут конюха пришелся бы как раз по вашей широкой спине, рыцарь! Вы, вероятно,
метили в себя и лишь ошибкой попали в
другого.
Рюрик, святой Владимир и
другие предки мои, память им вечная, повелевали вами, как подвластными себе во всю волю свою, и вы не
смели ослушаться их.
— Знаю и тех, кто одной рукой обнимает, а
другой замахивается. Я жду воинов ваших к делу, которое скоро начнется, — с ударением
заметил великий князь.
Между тем в стан его стали прибывать многие знатные новгородцы и
молили принять их в службу; иные из них предвидели неминуемую гибель своего отечества,
другие же, опасаясь злобы своих сограждан, которые немилосердно гнали всех подозреваемых в тайных связях с московским князем, ускользнули от
меча отечества и оградились московским от явно грозившей им смерти.
— Государь и великий князь, — начал Феофил. — Я, богомолец твой, со священными семи соборов и с
другими людинами,
молим тебя утушить гнев, который ты возложил на отчину твою. Огонь и
меч твой ходят по земле нашей, не попусти гибнуть рабам твоим под зельем их.
Другие, более крепкие, шатаясь из стороны в стороны, бродили по залам, изрыгая проклятия на русских и угрожая им неминуемой гибелью от славных рыцарских
мечей.
— Я вижу кто… — грозно встретил его Бернгард, одной рукой схватил его за шиворот, а
другой приставил
меч к его груди. — Кайся, сколько вас здесь и где твои сообщники, тогда я одним ударом покончу с тобой, а иначе — ты умрешь мучительною смертью.
Невзирая на это, русские приставляли к ним лестницы и, отражая удары,
смело лезли по ним, весело перекликаясь
друг с
другом.
Страшно перепуганные гости жались
друг к
другу, а кто был посмелей, схватились за рукоятки своих
мечей.
Быстро распахнулась дверь, и в светлицу вошел атлетического сложения богатырь. Он был весь залит железом, тяжелый
меч тащился сбоку,
другой, обнаженный, он держал под мышкой, на левом локте был поднят шлем, наличник шишака был опущен.
Собравшись у полицеймейстера, уже известного читателям отца и благодетеля города, чиновники имели случай
заметить друг другу, что они даже похудели от этих забот и тревог.
— Великодушный друг… «рыцарь»… — прошептала она и вздохнула с трудом, как от боли, и тут только
заметив другой букет на столе, назначенный Марфеньке, взяла его, машинально поднесла к лицу, но букет выпал у ней из рук, и она сама упала без чувств на ковер.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем
другое, а меня вы не
смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на
другую квартиру: то есть — в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы
смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…
В
другую пору то-то бы // Досталось Ваське шустрому, // А тут и не
заметили, // Как он проворной лапкою // Веретено потрогивал, // Как прыгал на него // И как оно каталося, // Пока не размоталася // Напряденная нить!
Он никогда не бесновался, не закипал, не мстил, не преследовал, а подобно всякой
другой бессознательно действующей силе природы, шел вперед,
сметая с лица земли все, что не успевало посторониться с дороги.