Неточные совпадения
— Ничья судьба не ведома; это дело закрытое. Бывает, что и самая заносчивая голова скатывается с плеч ниже ног! — возразил Назарий. — Как лоб ни широк, стены им не спихнешь, как
окропит его свинцовый дождик, так и ищи просухи в
земле.
— Я не договорил еще, — продолжал Григорий. — Чужая
земля воспитала круглую сироту и была его родиной, чужие люди были ему своими, и, подумайте сами, должен ли он
окропить эту
землю и кормильцев своих собственною их кровью? Не лучше ли мне на нее пролить свою, неблагодарную? Разве вы, новгородцы, выродились из человечества, что не слушаете голоса сердца?
Хорошо растет правда, когда наша кровь
кропит землю частым дождем, а их, гнилая, пропадает без следа, я это знаю!
Мелкий дождь, предвестник осени, лениво
кропил землю, жёлтая вода реки покрылась рябью; в воздухе, тёплом до тошноты, было что-то ещё более углублявшее уныние Якова Артамонова. Неужели нельзя жить спокойно, просто, без всех этих ненужных, бессмысленных тревог?
Часто после беседы с нею, взволнованный и полный грустно-ласкового чувства к людям, запредельным его миру, он уходил в поле и там, сидя на холме, смотрел, как наступают на город сумерки — время, когда светлое и тёмное борются друг с другом; как мирно приходит ночь,
кропя землю росою, и — уходит, тихо уступая новому дню.
Неточные совпадения
Попик плыл вокруг колоколов, распевая ясным тенорком, и
кропил медь святой водой; три связки толстых веревок лежали на
земле, поп запнулся за одну из них, сердито взмахнул
кропилом и обрызгал веревки радужным бисером.
В тёмном небе спешно мелькали бледные окуровские молнии, пытаясь разорвать толстый слой плотных, как войлок, туч; торопливо сыпался на деревья, крыши и на и
землю крупный, шумный летний дождь — казалось, он спешит как можно скорее
окропить это безнадёжное место и унести свою живительную влагу в иные края.
Казалось, жутко трепетал сам воздух, пропитанный едкой гарью, и в синем дымном тумане своем нес над
землею и сеял грозное имя, кровью
кропил поля, и лес, и одинокие жилища.
Чем от нежной кусающей яблоко девушки дышит, // Чем ветерок, набежав на Корицийский шафран, // Чем зацветает впервой лоза, заболевшая гроздом, // Чем трава отдает, срезана зубом овцы, // Чем и мирт, или жнец араб и янтарь после тренья, // Чем благовонен огонь, ладан эосский куря, // Чем
земля, как ее
окропить летним дождиком малость, // Чем венок, что с волос, нардом упитанных снят, // Этим дышат твои, Диадумен, поцелуи. // Что же, если бы ты все их давал не скупясь?
Мне ясно стало, что ведь подобные вопросы каждую минуту вправду мелькали в голове древнего обитателя здешних мест. Для него вправду всюду кругом дышала таинственная, невидимая, но ясно им ощущаемая жизнь. В деревьях скрывались Дриады, Мелии и Кариатиды, на перекрестке дороги стоял благостный Гермес-Энодий, розоперстая, вечно бодрая Эос-Заря
окропляла росою пробуждавшуюся от сна
землю, и увенчанная фиалками Афродита внимала молитвам влюбленной девушки. Вся жизнь вокруг была священна и божественна.