Первый был человек, которому на вид
казалось лет за сорок, с серьезным выражением умного лица, проницательным взглядом серых глаз, смотревших сквозь золотые очки в толстой оправе, с гладко выбритым подбородком и небольшими, но густыми усами и баками. Он был светлый шатен, и легкая, чуть заметная седина пробивалась на висках его гладко зачесанных назад без пробора волос.
Неточные совпадения
Ирена храбрилась, она
казалась спокойнее, чем в предыдущие
годы. Однако в ту минуту, когда мать садилась в вагон, она разрыдалась.
— Как давно, давно мы не видались, — мягким грудным голосом сказала она, — мне
кажется, что десять
лет прошло с тех пор.
На вид ей
казалось не более восемнадцати
лет. По обвинительному акту ей было, впрочем, двадцать два. В том же обвинительном акте значилось, что она варшавская жительница Анжелика Сигизмундовна Вацлавская и была предана суду по обвинению в предумышленном убийстве выстрелом из револьвера графа Владимира Николаевича Ладомирского.
По приезде на берега Невы она
казалась по наружности уже совершенно спокойной и повела свой обыкновенный образ жизни, хотя стала торопить комиссионеров продажею дачи и распускала слух, что через несколько месяцев намерена уехать
года на два за границу.
Ему
казалось, что и теперь, как тогда, семнадцать
лет тому назад, он снова долгое время будет принужден проходить сквозь строй едва заметных, но для него чересчур ясных приятельских насмешливых улыбок.
Удалившись от центра столицы, преследуя мысль, чтобы все ее забыли или же считали далеко от Петербурга, она, естественно, не могла не только поддерживать знакомство в том кругу, в котором она вращалась, но даже должна была избегать
показываться на людных улицах, а потому первою ее заботою было завести агентов, которые бы дали ей тотчас же знать с прибытии на берега Невы князя, так как без них весть о его прибытии в Северную Пальмиру могла бы целые
годы не дойти до Зелениной улицы.
Тут ратники подвели к князю двух лошадей, на которых сидели два человека, связанные и прикрученные к седлам. Один из них был старик с кудрявою, седою головой и длинною бородой. Товарищ его, черноглазый молодец,
казался лет тридцати.
На вид она
казалась лет двадцати двух или двадцати трех; лицо имела круглое, довольно простое, но приятное, нежные щеки, кроткие голубые глаза и маленькие, очень красивые и чистые руки. Одета она была опрятно.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что
лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж,
кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
— Да вот посмотрите на
лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич,
кажется, вот как отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не велю. Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая на поле, — сердце радуется.
Кроме того, этот вопрос со стороны Левина был не совсем добросовестен. Хозяйка зa чаем только что говорила ему, что они нынче
летом приглашали из Москвы Немца, знатока бухгалтерии, который за пятьсот рублей вознаграждения учел их хозяйство и нашел, что оно приносит убытка 3000 с чем-то рублей. Она не помнила именно сколько, но,
кажется, Немец высчитал до четверти копейки.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два
года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был
казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Казалось бы, ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух
лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему
казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее.