Неточные совпадения
Мелкий газетный труженик Виктор Сергеевич Геркулесов, после десятилетней борьбы с нищетой и всяческими лишениями, женился на мастерице-золотошвейке Агнии Петровне в то время когда, судьба ему начала улыбаться и он пристроился в качестве постоянного сотрудника к одной, обеспеченной в завтрашнем дне
газете. (Есть в Петербурге
газеты, редакторы-издатели которых, выпуская номер сегодня, не знают, выпустят ли его завтра.)
Аристархов и Фанни Викторовна по интриге «левой руки» директора «Зала общедоступных увеселений», так звали за кулисами дебелую певицу, имевшую сильное влияние на директора, потеряли место, а
газета, где работал Свирский, прекратила свое существование, впредь до возобновления, когда она выйдет улучшенной и более соответствующей идее
издателя, как сказано было в успокаивающем обобранных подписчиков объявлении.
Сумма получилась очень большая, но это, конечно, невыгодно было
издателям газет. На Н.Л. Казецкого набросились, проект провалили, а он, быстро уходя, рявкнул на весь зал:
Неточные совпадения
Живин, например, с первого года выписывал «Отечественные Записки» [«Отечественные записки» — ежемесячный литературно-политический журнал прогрессивного направления; с 1839 по 1867 год его редактором-издателем был А.А.Краевский.], читал их с начала до конца, знал почти наизусть все статьи Белинского; а Кергель, воспитывавшийся в корпусе, был более наклонен к тогдашней «Библиотеке для чтения» и «Северной Пчеле» [«Северная пчела» — реакционная политическая и литературная
газета, с 1825 года издававшаяся Ф.В.Булгариным и Н.И.Гречем.].
Утвердили Н.П. Ланина редактором-издателем: пусть рекламирует шипучие воды и русское шампанское. Но и с новым редактором
газета не шла.
О самом появлении ее чуть не до самого дня выпуска и слышно ничего не было, и вдруг огромная, интересная
газета, подписанная «Г.П. Сазонов — редактор-издатель». В газетном мире лицо совершенно неизвестное. Знали, что это ученый-экономист, человек, живущий своим трудом.
Что, кроме анекдота, могло явиться в печати под «пятой» правительства, боявшегося даже намека, и какая могла быть печать, если
газеты и журналы разрешались только тем, на кого твердо надеялось правительство, уверенное в том, что оно разрешает только тому право на издание, у кого и мысли о каком-нибудь неугодном властям намеке в голову прийти не могло, и разве такой
издатель в свою
газету и журнал мог пригласить редактора, который был бы способен пропустить какой бы то ни было намек?
Для редакторов открылись двери тюрем, на
издателей посыпались денежные штрафы, сажали редакторов и прикрывали
газеты. Нужно было или платить штраф, сохраняя издание, или на место посаженного редактора выставлять нового, запасного. Таких явилось сколько угодно.