Почти в тот же момент отворились двери, противоположные тем, которые
вели в столовую, — двери, ведущие в ее комнату, в комнату его Тани, и в них появилась она, в парижском подвенечном платье, окруженная подругами, свежая, сияющая, довольная, с флер д'оранжем на голове и на груди, с великолепным из крупных бриллиантов фермуаром на белоснежной шейке, с огромными солитерами в миниатюрных розовых ушках.
С таким выражением, как будто это не может доставить мне ничего, кроме удовольствия, он взял меня под руку и
повел в столовую. Его наивные глаза, помятый сюртук, дешевый галстук и запах йодоформа произвели на меня неприятное впечатление; я почувствовал себя в дурном обществе. Когда сели за стол, он налил мне водки, и я, беспомощно улыбаясь, выпил; он положил мне на тарелку кусок ветчины — и я покорно съел.
Из дверей виднелась средина танцевальной залы со скульптурным потолком, бледными штофными стенами и венецианскими хрустальными люстрами. Контраст с буфетной комнатой приятно щекотал глаз. Дверь налево
вела в столовую. Палтусов знал уже, что там с десяти часов устроен род ресторана. Это было по-московски. Он заглянул туда и остановился в дверях… Там уже шла желудочная жизнь.
Неточные совпадения
В столовой он позвонил и
велел вошедшему слуге послать опять за доктором. Ему досадно было на жену за то, что она не заботилась об этом прелестном ребенке, и
в этом расположении досады на нее не хотелось итти к ней, не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению, не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел
в спальню. Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
Чичиков схватился со стула с ловкостью почти военного человека, подлетел к хозяйке с мягким выраженьем
в улыбке деликатного штатского человека, коромыслом подставил ей руку и
повел ее парадно через две комнаты
в столовую, сохраняя во все время приятное наклоненье головы несколько набок. Служитель снял крышку с суповой чашки; все со стульями придвинулись ближе к столу, и началось хлебанье супа.
Доктора
повели спать
в мезонин, где жил Томилин. Варавка, держа его под мышки, толкал
в спину головою, а отец шел впереди с зажженной свечой. Но через минуту он вбежал
в столовую, размахивая подсвечником, потеряв свечу, говоря почему-то вполголоса:
Говорил он медленно, тяжко всхрапывая, и Самгин не сразу узнал
в нем Инокова. Приказав дворнику позвать доктора, он
повел Инокова
в столовую.
Вечером эти сомнения приняли характер вполне реальный, характер обидного, незаслуженного удара. Сидя за столом, Самгин составлял план
повести о деле Марины, когда пришел Дронов, сбросил пальто на руки длинной Фелицаты, быстро прошел
в столовую, забыв снять шапку, прислонился спиной к изразцам печки и спросил, угрюмо покашливая: