Цитаты со словом «отвечаю»
— И! что это за рассказы, уж столько раз слышали, да и почивать пора, лучше завтра пораньше встанете, —
отвечала обыкновенно старушка, которой столько же хотелось повторить свой любимый рассказ, сколько мне — его слушать.
Пожар достиг в эти дня страшных размеров: накалившийся воздух, непрозрачный от дыма, становился невыносимым от жара. Наполеон был одет и ходил по комнате, озабоченный, сердитый, он начинал чувствовать, что опаленные лавры его скоро замерзнут и что тут не отделаешься такою шуткою, как в Египте. План войны был нелеп, это знали все, кроме Наполеона: Ней и Нарбон, Бертье и простые офицеры; на все возражения он
отвечал кабалистическим словом; «Москва»; в Москве догадался и он.
— Если вашему величеству угодно будет мне позволить, —
отвечал капитан при посольстве.
— Ступай назад, не теряя времени, —
ответил Павел сиплым голосом, и он отправился, не повидавшись даже с родными, жившими в Москве.
Встарь бывала, как теперь в Турции, патриархальная, династическая любовь между помещиками и дворовыми. Нынче нет больше на Руси усердных слуг, преданных роду и племени своих господ. И это понятно. Помещик не верит в свою власть, не думает, что он будет
отвечать за своих людей на Страшном судилище Христовом, а пользуется ею из выгоды. Слуга не верит в свою подчиненность и выносит насилие не как кару божию, не как искус, — а просто оттого, что он беззащитен; сила солому ломит.
— Что же ты, дурак, сидишь на дворе, на морозе, когда есть топленая комната? Экая скотина! Что вытаращил глаза — ну? Ничего не
отвечаешь?
Далес, толстый старик за шестьдесят лет, с чувством глубокого сознания своих достоинств, но и с не меньше глубоким чувством скромности
отвечал, что «он не может судить о своих талантах, но что часто давал советы в балетных танцах au grand opera!».
Он побледнел, щеки задрожали у него, и глаза сделались еще свирепее; тем же взглядом
отвечала ему дочь.
Президент не нашелся и
отвечал, что Аракчеев — «самый близкий человек к государю».
Офицер
ответил ему: «Ваше величество, у меня шпага в руке».
В кухне сидел обыкновенно бурмистр, седой старик с шишкой на голове; повар, обращаясь к нему, критиковал плиту и очаг, бурмистр слушал его и по временам лаконически
отвечал: «И то — пожалуй, что и так», — и невесело посматривал на всю эту тревогу, думая: «Когда нелегкая их пронесет».
Так-то, Огарев, рука в руку входили мы с тобою в жизнь! Шли мы безбоязненно и гордо, не скупясь,
отвечали всякому призыву, искренно отдавались всякому увлечению. Путь, нами избранный, был не легок, мы его не покидали ни разу; раненные, сломанные, мы шли, и нас никто не обгонял. Я дошел… не до цели, а до того места, где дорога идет под гору, и невольно ищу твоей руки, чтоб вместе выйти, чтоб пожать ее и сказать, грустно улыбаясь: «Вот и все!»
— Вот что значит трезвость, —
отвечал мне старик, — он капли вина в рот не берет.
— У Буйс, на Кузнецкой мост, — отрывисто
отвечал Карл Иванович, несколько пикированный, и ставил одну ногу на другую, как человек, готовый постоять за себя.
— Нахтфиолен, [Ночная фиалка (от нем. Nachtviole).] —
отвечал Карл Иванович.
— Точно так-с, —
отвечал повар, — дороги оченно дурны.
Камердинер обыкновенно при таких проделках что-нибудь
отвечал; но когда не находил ответа в глаза, то, выходя, бормотал сквозь зубы. Тогда барин, тем же спокойным голосом, звал его и спрашивал, что он ему сказал?
— Кучер Данило, —
отвечал отрывисто камердинер, зная, что все это — одно драматическое представление.
Скорчившаяся, с поношенным и вылинялым лицом старушонка, вдова какого-то смотрителя в Кременчуге, постоянно и сильно пахнувшая каким-то пластырем,
отвечала, унижаясь глазами и пальцами...
Одним утром явился к моему отцу небольшой человек в золотых очках, с большим носом, с полупотерянными волосами, с пальцами, обожженными химическими реагенциями. Отец мой встретил его холодно, колко; племянник
отвечал той же монетой и не хуже чеканенной; померявшись, они стали говорить о посторонних предметах с наружным равнодушием и расстались учтиво, но с затаенной злобой друг против друга. Отец мой увидел, что боец ему не уступит.
Он даже нехотя
отвечал на мои романтические и философские возражения; его ответы были коротки, он их делал улыбаясь и с той деликатностью, с которой большой, старый мастиф играет с шпицем, позволяя ему себя теребить и только легко отгоняя лапой.
— Недостатка в месте у меня нет, —
ответил он, — но для вас, я думаю, лучше ехать, вы приедете часов в десять к вашему батюшке. Вы ведь знаете, что он еще сердит на вас; ну — вечером, перед сном у старых людей обыкновенно нервы ослаблены и вялы, он вас примет, вероятно, гораздо лучше нынче, чем завтра; утром вы его найдете совсем готовым для сражения.
— Вы с тех пор довольно жили, —
ответил он, тоже смеясь, — чтоб знать, что все дела человеческие зависят просто от нервов и от химического состава.
«Я с вами примирился за ваши „Письма об изучении природы“; в них я понял (насколько человеческому уму можно понимать) немецкую философию — зачем же, вместо продолжения серьезного труда, вы пишете сказки?» Я
отвечал ему несколькими дружескими строками — тем наши сношения и кончились.
— Без Малова девять, —
отвечал студент.
— Лгать отчаянно, запираться во всем, кроме того, что шум был и что вы были в аудитории, —
отвечал я ему.
Солдат клялся, что не дает. Мы
отвечали, что у нас был с собою трут. Инспектор обещал его отнять и обобрать сигары, и Панин удалился, не заметив, что количество фуражек было вдвое больше количества голов.
Гумбольдт все слушал без шляпы и на все
отвечал — я уверен, что все дикие, у которых он был, краснокожие и медного цвета, сделали ему меньше неприятностей, чем московский прием.
Думаю — нет, брат, меня не проведешь, сделал фрунт и
ответил: того, мол, ваша светлость, служба требует — все равно, мы рады стараться».
Все слушало одного Листа, все говорило только с ним одним,
отвечало только ему.
Лесовский призвал Огарева, Кетчера, Сатина, Вадима, И. Оболенского и прочих и обвинил их за сношения с государственными преступниками. На замечание Огарева, что он ни к кому не писал, а что если кто к нему писал, то за это он
отвечать не может, к тому же до него никакого письма и не доходило, Лесовский отвечал...
— Я — Сунгуров! —
отвечал он.
— A la lettre, —
отвечал я ему.
— Я должен повиноваться, —
отвечал Полежаев. Государь подошел к нему, положил руку на плечо и, сказав...
— Прежде, нежели посадят нас на кол, —
отвечал я, — боюсь, чтоб не посадили на цепь. Знаете ли вы, что сегодня ночью полиция взяла Огарева?
— Тут нет места хотеть или не хотеть, —
отвечал он, — только я сомневаюсь, чтоб Орлов мог много сделать; после обеда пройдите в кабинет, я его приведу к вам. Так вот, — прибавил он, помолчав, — и ваш черед пришел; этот омут всех утянет.
— Родственник? — спросил он, прямо глядя мне в глаза. Я не
отвечал, но так же прямо смотрел в глаза его превосходительства.
— До завтра, —
ответил я… и долго смотрел вслед за исчезавшим образом ее.
— В Пречистенскую часть, —
ответил полицмейстер успокаивающим голосом.
— Арестант, —
отвечал квартальный, — которого привезли Федор Иванович, тут есть бумажка-с.
На все это было чрезвычайно легко
отвечать одним нет.
Первый осужденный на кнут громким голосом сказал народу, что он клянется в своей невинности, что он сам не знает, что
отвечал под влиянием боли, при этом он снял с себя рубашку и, повернувшись спиной к народу, прибавил: «Посмотрите, православные!»
— Вы увидите, —
отвечал умно и учтиво полицейский. После этого, разумеется, я не продолжал разговора, собрал вещи и пошел.
Отец одного арестанта просто сказал, что у него денег нет; ему хладнокровно
ответили, что у него из жалованья вычтут.
— Утонула-с, —
отвечал солдат.
— Государь, —
ответил Стааль, — пощадите мои седые волосы, я дожил до них без малейшего пятна. Мое усердие известно вашему величеству, кровь моя, остаток дней принадлежат вам. Но тут дело идет о моей чести — моя совесть восстает против того, что делается в комиссии.
— Можно, —
отвечал Голицын junior, и senior важно говорил арестанту...
Так как добряк отродясь ничего не читал, то он и не нашелся, что
отвечать. Но Голицын jun. взглянул на меня глазами ехидны и спросил...
— Он, —
отвечал Шубинский. Я приостановился.
Цитаты из русской классики со словом «отвечаю»
Ассоциации к слову «отвечаю»
Синонимы к слову «отвечаю»
Предложения со словом «отвечать»
- Выступая с лекциями о семье и браке или просто беседуя с людьми на эту тему, почти всегда приходится отвечать на вопросы.
- Этот учебник должен отвечать требованиям современного рынка, а значит, не может повторять то, что писалось в учебниках торговли советской поры.
- А считаешь ли ты, что человек станет отвечать не то, что представляется ему самому, всё равно, существует ли запрет или его нет?
- (все предложения)
Сочетаемость слова «отвечать»
Значение слова «отвечать»
Афоризмы русских писателей со словом «отвечать»
- И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется, великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей…
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
- Гражданин нации, кто бы он ни был, есть не что иное, как ее единица, солдат в рядах — и один за целую, развитую нацию отвечать и решать не может! Пусть он в теории, путем философии и других наук, делает выводы, строит доктрины, но он обязан служить злобе дня, данному моменту в текущей жизни.
- Если труд целой жизни человека поносится одним легкомысленно кинутым словом, то на это и отвечать бы нечего; но если слово это содержит в себе прямое обвинение, то на него отвечать должно и отвечать не ради личности своей, а ради дела.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно