Неточные совпадения
Лет через пятнадцать староста еще был жив и иногда приезжал в Москву, седой как лунь и плешивый; моя мать угощала его обыкновенно чаем и поминала с ним зиму 1812 года, как она его
боялась и как они, не понимая друг друга, хлопотали о похоронах Павла Ивановича.
Старик все еще называл мою мать, как тогда, Юлиза Ивановна — вместо Луиза, и рассказывал, как я вовсе не
боялся его бороды и охотно ходил к нему на руки.
Потом взошел моей отец. Он был бледен, но старался выдержать свою бесстрастную роль. Сцена становилась тяжела. Мать моя сидела в углу и плакала.
Старик говорил безразличные вещи с полицмейстером, но голос его дрожал. Я
боялся, что не выдержу этого à la longue, [долго (фр.).] и не хотел доставить квартальным удовольствия видеть меня плачущим.
Госпожа эта отличалась тем тактом, который имел один из блестящих ее предшественников — Потемкин: зная нрав
старика и
боясь быть смененной, она сама приискивала ему неопасных соперниц.
Года за два до перевода в Вятку он начал хиреть, какая-то рана на ноге развилась в костоеду,
старик сделался угрюм и тяжел,
боялся своей болезни и смотрел взглядом тревожной и беспомощной подозрительности на свою жену.
Эта сцена более всего отозвалась на молчавшем Емельяне. Большак понимал, что это он виноват, что отец самовольно хочет женить Галактиона на немилой, как делывалось в старину.
Боится старик, чтобы Галактион не выкинул такую же штуку, как он, Емельян. Вот и торопится… Совестно стало большаку, что из-за него заедают чужой век. И что это накатилось на старика? А Галактион выдержал до конца и ничем не выдал своего настроения.
Впрочем, все эти хитрости доказывали только, что молодой парень, несмотря на свою опытность, шибко все-таки
боялся старика, хотя предосторожности были напрасны: он мог теперь безбоязненно, безгрозно исчезать по ночам.
Неточные совпадения
Сына своего она любила и
боялась несказанно; управление имением предоставила Василию Ивановичу — и уже не входила ни во что: она охала, отмахивалась платком и от испуга подымала брови все выше и выше, как только ее
старик начинал толковать о предстоявших преобразованиях и о своих планах.
Все солдаты казались курносыми, стояли они, должно быть, давно, щеки у них синеватые от холода. Невольно явилась мысль, что такие плохонькие поставлены нарочно для того, чтоб люди не
боялись их. Люди и не
боялись, стоя почти грудь с грудью к солдатам, они посматривали на них снисходительно, с сожалением;
старик в полушубке и в меховой шапке с наушниками говорил взводному:
Вот посмотрите, этот напудренный
старик с стальным взглядом, — говорил он, указывая на портрет, висевший в простенке, — он был, говорят, строг даже к семейству, люди
боялись его взгляда…
Он помнит, как, после музыки, она всю дрожь наслаждения сосредоточивала в горячем поцелуе ему. Помнит, как она толковала ему картины: кто этот
старик с лирой, которого, немея, слушает гордый царь,
боясь пошевелиться, — кто эта женщина, которую кладут на плаху.
«У меня с рук не сходила, — вспоминал
старик, — бывало, и ходить учу, поставлю в уголок шага за три да и зову ее, а она-то ко мне колыхается через комнату, и не
боится, смеется, а добежит до меня, бросится и за шею обымет.