Неточные совпадения
В моей комнате стояла кровать без тюфяка, маленький столик, на нем кружка с водой, возле стул, в большом медном шандале горела тонкая сальная свеча. Сырость и холод проникали до
костей; офицер велел затопить печь, потом все ушли. Солдат обещал принесть сена; пока, подложив шинель под
голову, я лег на
голую кровать и закурил трубку.
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до
костей, рвал шляпу и шинель. Кучер, едва видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя
голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника, чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Но внимание всех уже оставило их, оно обращено на осетрину; ее объясняет сам Щепкин, изучивший мясо современных рыб больше, чем Агассис —
кости допотопных. Боткин взглянул на осетра, прищурил глаза и тихо покачал
головой, не из боку в бок, а склоняясь; один Кетчер, равнодушный по принципу к величиям мира сего, закурил трубку и говорит о другом.
Вот — замечаю я: наблюдает за мною некий старичок — седенький, маленький и чистый, как
голая кость. Глаза у него углублённые, словно чего-то устрашились; сух он весь, но крепок, подобно козлёнку, и быстр на ногах. Всегда жмётся к людям, залезает в толпу, — бочком живёт, — и заглядывает в лица людей, точно ищет знакомого. Хочется ему чего-то от меня, а не смеет спросить, и жалка мне стала эта робость его.
— Господа лорды и джентльмены из второй тройки! Сто червонцев тому, кто принесет сюда
голову Кости Берегового! — вытянув шею, голосом волка из «Красной Шапочки» кричит Денисов.
Неточные совпадения
— А,
Костя! — вдруг проговорил он, узнав брата, и глаза его засветились радостью. Но в ту же секунду он оглянулся на молодого человека и сделал столь знакомое Константину судорожное движение
головой и шеей, как будто галстук жал его; и совсем другое, дикое, страдальческое и жестокое выражение остановилось на его исхудалом лице.
— Счастливые? ты младенец,
Костя, — пробормотал Лютов, тряхнув
головою, и стал разводить пальцем воду по медному подносу. А Макаров говорил, понизив голос и от возбуждения несколько заикаясь, — говорил торопливо:
Все, кроме Елены. Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые глаза, яркий наряд выделял Елену, как чужую птицу, случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор. Неслышно пощелкивая пальцами, улыбаясь и подмигивая, она шепотом рассказывала что-то бородатому толстому человеку, а он, слушая, вздувался от усилий сдержать смех, лицо его туго налилось кровью, и рот свой, спрятанный в бороде, он прикрывал салфеткой. Почти
голый череп его блестел так, как будто смех пробивался сквозь
кость и кожу.
Встретили группу английских офицеров, впереди их автоматически шагал неестественно высокий человек с лицом из трех
костей, в белой чалме на длинной
голове, со множеством орденов на груди, узкой и плоской.
Высокий, лысый старик согнулся над столом, схватил кружку пальцами обеих рук и, покачивая остробородой
головой направо, налево, невнятно, сердито рычал, точно пес, у которого хотят отнять
кость.