Неточные совпадения
В протестантской Германии образовалась тогда католическая партия, Шлегель и Лео меняли
веру, старый Ян и другие бредили о каком-то
народном и демократическом католицизме. Люди спасались от настоящего в средние века, в мистицизм, — читали Эккартсгаузена, занимались магнетизмом и чудесами князя Гогенлоэ; Гюго, враг католицизма, столько же помогал его восстановлению, как тогдашний Ламенне, ужасавшийся бездушному индифферентизму своего века.
Пока оно было в несчастном положении и соединялось с светлой закраиной аристократии для защиты своей
веры, для завоевания своих прав, оно было исполнено величия и поэзии. Но этого стало ненадолго, и Санчо Панса, завладев местом и запросто развалясь на просторе, дал себе полную волю и потерял свой
народный юмор, свой здравый смысл; вульгарная сторона его натуры взяла верх.
Он попал на самое дно
народной веры, хотел сердцем слышать из простых уст сдавленные вздохи, молитвенные возгласы, хотел видеть кругом себя лица старые и молодые, мужские и женские, захваченные умилением или усердием, просящие о бесчисленных нуждах и немощах, — и ничего не видел, и ничего не слыхал.
Неточные совпадения
— Это — больше, глубже
вера, чем все, что показывают золоченые, театральные, казенные церкви с их певчими, органами, таинством евхаристии и со всеми их фокусами. Древняя,
народная, всемирная
вера в дух жизни…
— Вы совершенно верно заметили, что это
народная в
вере черта, — с одобрительною улыбкой согласился Иван Федорович.
То, что называли у нас двоеверием, т. е. соединение православной
веры с языческой мифологией и
народной поэзией, объясняет многие противоречия в русском народе.
Отщепленной от
народного целого интеллигенции всего мира поверилось, что она окончательно вступила в третий фазис развития, окончательно освободилась от пережитков прошлого, что знанием для нее исчерпывается восприятие мира и сознательное отношение к миру, что все человечество тогда лишь станет на высоту самосознания, когда вырвет из своей души семя
веры и отдастся гордому, самодержавному, всесильному знанию.
Он доказал ему невозможность скачков и надменных переделок, не оправданных ни знанием родной земли, ни действительной
верой в идеал, хотя бы отрицательный; привел в пример свое собственное воспитание, требовал прежде всего признания
народной правды и смирения перед нею — того смирения, без которого и смелость противу лжи невозможна; не отклонился, наконец, от заслуженного, по его мнению, упрека в легкомысленной растрате времени и сил.