Утром я бросился в небольшой флигель, служивший баней, туда снесли Толочанова; тело лежало на столе в том виде, как он умер: во фраке, без галстука, с раскрытой грудью; черты его были страшно искажены и уже почернели. Это было первое мертвое тело, которое я видел; близкий к обмороку, я вышел вон. И игрушки, и картинки, подаренные мне
на Новый год, не тешили меня; почернелый Толочанов носился перед глазами, и я слышал его «жжет — огонь!».
Неточные совпадения
Что-то чужое прошло тут в эти десять
лет; вместо нашего дома
на горе стоял другой, около него был разбит
новый сад.
А покамест в скучном досуге,
на который меня осудили события, не находя в себе ни сил, ни свежести
на новый труд, записываю я наши воспоминания. Много того, что нас так тесно соединяло, осело в этих листах, я их дарю тебе. Для тебя они имеют двойной смысл — смысл надгробных памятников,
на которых мы встречаем знакомые имена. [Писано в 1853
году. (Прим. А. И. Герцена.)]
В. был
лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены,
на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё —
новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Сперанский пробовал облегчить участь сибирского народа. Он ввел всюду коллегиальное начало; как будто дело зависело от того, как кто крадет — поодиночке или шайками. Он сотнями отрешал старых плутов и сотнями принял
новых. Сначала он нагнал такой ужас
на земскую полицию, что мужики брали деньги с чиновников, чтобы не ходить с челобитьем.
Года через три чиновники наживались по
новым формам не хуже, как по старым.
— Посмотрите, — сказал мне Матвей, — скоро двенадцать часов, ведь
Новый год-с. Я принесу, — прибавил он, полувопросительно глядя
на меня, — что-нибудь из запаса, который нам в Вятке поставили. — И, не дожидаясь ответа, бросился доставать бутылки и какой-то кулечек.
«С
Новым годом! С
новым счастьем!..» — в самом деле, с
новым счастьем. Разве я не был
на возвратном пути? Всякий час приближал меня к Москве, — сердце было полно надежд.
Тридцать
лет тому назад Россия будущего существовала исключительно между несколькими мальчиками, только что вышедшими из детства, до того ничтожными и незаметными, что им было достаточно места между ступней самодержавных ботфорт и землей — а в них было наследие 14 декабря, наследие общечеловеческой науки и чисто народной Руси.
Новая жизнь эта прозябала, как трава, пытающаяся расти
на губах непростывшего кратера.
Он всюду бросался; постучался даже в католическую церковь, но живая душа его отпрянула от мрачного полусвета, от сырого, могильного, тюремного запаха ее безотрадных склепов. Оставив старый католицизм иезуитов и
новый — Бюше, он принялся было за философию; ее холодные, неприветные сени отстращали его, и он
на несколько
лет остановился
на фурьеризме.
Одного из редакторов, помнится Дюшена, приводили раза три из тюрьмы в ассизы по
новым обвинениям и всякий раз снова осуждали
на тюрьму и штраф. Когда ему в последний раз, перед гибелью журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему в самом деле накопилось
лет десять тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
…Вся наша ялуторовская артель нетерпеливо меня ждет. Здесь нашел я письма. Аннушка всех созвала
на Новый год. Я начну дома это торжество благодарением богу за награду после 10 лет [10-ти лет — ссылки на поселение.] за возобновление завета с друзьями — товарищами изгнания… Желаю вам, добрый друг, всего отрадного в 1850 году. Всем нашим скажите мой дружеский оклик: до свиданья! Где и как, не знаю, но должны еще увидеться…
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей. Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид назвался верно. Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается. Едем в разные другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, — оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу
на Новый год награду!
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три
года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что
год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А
на четвертый
новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Он сшил себе
новую пару платья и хвастался, что
на днях откроет в Глупове такой магазин, что самому Винтергальтеру [
Новый пример прозорливости: Винтергальтера в 1762
году не было.
Дальнее поле, лежавшее восемь
лет в залежах под пусками, было взято с помощью умного плотника Федора Резунова шестью семьями мужиков
на новых общественных основаниях, и мужик Шураев снял
на тех же условиях все огороды.
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была
новая комиссия, которой поручено бы было исследовать
на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая
новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863
года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
— Это такая шельма! Я ему говорил, так нет. Как же! Он в три
года не мог собрать, — энергически говорил сутуловатый, невысокий помещик с помаженными волосами, лежавшими
на вышитом воротнике его мундира, стуча крепко каблуками
новых, очевидно для выборов надетых сапог. И помещик, кинув недовольный взгляд
на Левина, круто повернулся.