Друзья мои, что ж толку в этом? // Быть может, волею небес, // Я перестану быть поэтом, // В меня вселится новый бес, // И, Фебовы презрев угрозы, // Унижусь до смиренной прозы; // Тогда роман
на старый лад // Займет веселый мой закат. // Не муки тайные злодейства // Я грозно в нем изображу, // Но просто вам перескажу // Преданья русского семейства, // Любви пленительные сны // Да нравы нашей старины.
Пускай слыву я старовером, // Мне всё равно — я даже рад: // Пишу Онегина размером; // Пою, друзья,
на старый лад. // Прошу послушать эту сказку! // Ее нежданую развязку // Одобрите, быть может, вы // Склоненьем легким головы. // Обычай древний наблюдая, // Мы благодетельным вином // Стихи негладкие запьем, // И пробегут они, хромая, // За мирною своей семьей // К реке забвенья на покой.
— Выдохлись они теперь, болтают все
на старые лады. Уж коли брать, так купца. Этот хоть умничать не станет и счет знает… А кого взять?.. Может ли он понять мою душу? Раскусит ли он — лавочник и выжига, — что диктовало, какое чувство… вот хоть бы этот самый седьмой пункт?.. Вы не знаете этого народа?.. Ведь это бездонная прорва всякого скудоумия и пошлости!..
Неточные совпадения
Приехали
на места мировые посредники, дети отцов своих, и привезли с собой
старые пререкания,
на новый
лад выстроенные.
Все оттенки отвлеченного рационалистического мышления уже изжиты, нового выдумать нельзя ничего, можно только варьировать
старое, что и делает
на разные
лады современная немецкая философия.
— Этот господин был уже у нас в переделке! — отнесся губернатор к сидевшему от него по правую руку Калиновичу. — Но сенат требует вторичного пересвидетельствования и заставляет нас перепевать
на тот же
лад старую песню.
Франтоватый, красивый, молодой приват-доцент сделался завсегдатаем губернаторского дома, и повторилась библейская история
на новый
лад:
старый Пентефрий остался Пентефрием, жена его, полная жизни, красивая женщина, тоже не изменилась, но потомок Иосифа Прекрасного не пошел в своего библейского предка…
Экономия и недосуги этих господ, признаюсь, меня жестоконько покоробили; но, думаю, может быть это только в чиновничестве загостилось
старое кривлянье
на новый
лад. Дай-ка заверну в другие углы; поглазею
на литературу: за что так
на нее жалуются?