Неточные совпадения
Старый скептик и эпикуреец Юсупов, приятель Вольтера и Бомарше, Дидро и Касти, был одарен действительно артистическим вкусом. Чтоб в этом убедиться, достаточно раз
побывать в Архангельском, поглядеть на его галереи, если их еще
не продал вразбивку его наследник. Он пышно потухал восьмидесяти лет, окруженный мраморной, рисованной и живой красотой. В его загородном доме беседовал с ним Пушкин, посвятивший ему чудное послание, и рисовал Гонзага, которому Юсупов посвятил свой театр.
Со всем тем княгиня, в сущности, после смерти мужа и дочерей скучала и
бывала рада, когда
старая француженка, бывшая гувернанткой при ее дочерях, приезжала к ней погостить недели на две или когда ее племянница из Корчевы навещала ее. Но все это было мимоходом, изредка, а скучное с глазу на глаз с компаньонкой
не наполняло промежутков.
Но история
не возвращается; жизнь богата тканями, ей никогда
не бывают нужны
старые платья. Все восстановления, все реставрации были всегда маскарадами. Мы видели две: ни легитимисты
не возвратились к временам Людовика XIV, ни республиканцы — к 8 термидору. Случившееся стоит писаного — его
не вырубишь топором.
Неточные совпадения
— Я
не либерал и либералом никогда
не бывал-с. Действую всегда прямо и потому даже от законов держусь в отдалении. В затруднительных случаях приказываю поискать, но требую одного: чтоб закон был
старый. Новых законов
не люблю-с. Многое в них пропускается, а о прочем и совсем
не упоминается. Так я всегда говорил, так отозвался и теперь, когда отправлялся сюда. От новых, говорю, законов увольте, прочее же надеюсь исполнить в точности!
Даже самая погода весьма кстати прислужилась: день был
не то ясный,
не то мрачный, а какого-то светло-серого цвета, какой
бывает только на
старых мундирах гарнизонных солдат, этого, впрочем, мирного войска, но отчасти нетрезвого по воскресным дням.
Чем меньше женщину мы любим, // Тем легче нравимся мы ей // И тем ее вернее губим // Средь обольстительных сетей. // Разврат,
бывало, хладнокровный // Наукой славился любовной, // Сам о себе везде трубя // И наслаждаясь
не любя. // Но эта важная забава // Достойна
старых обезьян // Хваленых дедовских времян: // Ловласов обветшала слава // Со славой красных каблуков // И величавых париков.
«
Не спится, няня: здесь так душно! // Открой окно да сядь ко мне». — // «Что, Таня, что с тобой?» — «Мне скучно, // Поговорим о старине». — // «О чем же, Таня? Я,
бывало, // Хранила в памяти
не мало // Старинных былей, небылиц // Про злых духов и про девиц; // А нынче всё мне тёмно, Таня: // Что знала, то забыла. Да, // Пришла худая череда! // Зашибло…» — «Расскажи мне, няня, // Про ваши
старые года: // Была ты влюблена тогда?» —
Знать, видно, много напомнил им
старый Тарас знакомого и лучшего, что
бывает на сердце у человека, умудренного горем, трудом, удалью и всяким невзгодьем жизни, или хотя и
не познавшего их, но много почуявшего молодою жемчужною душою на вечную радость старцам родителям, родившим их.