Неточные совпадения
Собравшись с духом и отслуживши молебен Иверской, Алексей явился к Сенатору с
просьбой отпустить его за пять тысяч ассигнациями. Сенатор гордился
своим поваром точно так, как гордился
своим живописцем, а вследствие того денег не взял и сказал повару, что отпустит его даром после
своей смерти.
Это «житие» не оканчивается с их смертию. Отец Ивашева, после ссылки сына, передал
свое именье незаконному сыну, прося его не забывать бедного брата и помогать ему. У Ивашевых осталось двое детей, двое малюток без имени, двое будущих кантонистов, посельщиков в Сибири — без помощи, без прав, без отца и матери. Брат Ивашева испросил у Николая позволения взять детей к себе; Николай разрешил. Через несколько лет он рискнул другую
просьбу, он ходатайствовал о возвращении им имени отца; удалось и это.
Долго терпел народ; наконец какой-то тобольский мещанин решился довести до сведения государя о положении дел. Боясь обыкновенного пути, он отправился на Кяхту и оттуда пробрался с караваном чаев через сибирскую границу. Он нашел случай в Царском Селе подать Александру
свою просьбу, умоляя его прочесть ее. Александр был удивлен, поражен страшными вещами, прочтенными им. Он позвал мещанина и, долго говоря с ним, убедился в печальной истине его доноса. Огорченный и несколько смущенный, он сказал ему...
Об этом Фигнере и Сеславине ходили целые легенды в Вятке. Он чудеса делал. Раз, не помню по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой не хуже другого
свою лошадь. Для этого он адресовался с
просьбой к одному из Машковцевых, богатых купцов того края, чтоб он ему дал
свою серую дорогую верховую лошадь. Машковцев не дал.
Между моими знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел. Он занимался составлением
просьб и хождением по делам, что именно было ему запрещено. Человек этот, начавший службу с незапамятных времен, воровал, подскабливал, наводил ложные справки в трех губерниях, два раза был под судом и проч. Этот ветеран земской полиции любил рассказывать удивительные анекдоты о самом себе и
своих сослуживцах, не скрывая
своего презрения к выродившимся чиновникам нового поколения.
Отец этого предполагаемого Василья пишет в
своей просьбе губернатору, что лет пятнадцать тому назад у него родилась дочь, которую он хотел назвать Василисой, но что священник, быв «под хмельком», окрестил девочку Васильем и так внес в метрику.
Павел написал
своей рукой на его
просьбе: «Так как об г. офицере состоялся высочайший приказ, то в
просьбе ему отказать».
В Петербурге, погибая от бедности, он сделал последний опыт защитить
свою честь. Он вовсе не удался. Витберг просил об этом князя А. Н. Голицына, но князь не считал возможным поднимать снова дело и советовал Витбергу написать пожалобнее письмо к наследнику с
просьбой о денежном вспомоществовании. Он обещался с Жуковским похлопотать и сулил рублей тысячу серебром. Витберг отказался.
Наконец наследник приехал. Сухо поклонился Тюфяеву, не пригласил его и тотчас послал доктора Енохина свидетельствовать арестованного купца. Все ему было известно. Орловская вдова
свою просьбу подала, другие купцы и мещане рассказали все, что делалось. Тюфяев еще на два градуса перекосился. Дело было нехорошо. Городничий прямо сказал, что он на все имел письменные приказания от губернатора.
Его величество, видя, как вы мало исправились, изволил приказать вас отправить обратно в Вятку; но я, по
просьбе генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных об вас, докладывал его величеству о болезни вашей супруги, и государю угодно было изменить
свое решение.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. А я так за
своею. (Стародуму.) Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею
просьбою. (Мужу и сыну.) Кланяйтесь.
При первом же звуке столь определенно формулированной
просьбы градоначальник дрогнул. Положение его сразу обрисовалось с той бесповоротной ясностью, при которой всякие соглашения становятся бесполезными. Он робко взглянул на
своего обидчика и, встретив его полный решимости взор, вдруг впал в состояние беспредельной тоски.
Стараясь как можно быть обстоятельнее, Левин начал рассказывать все ненужные подробности о положении жены, беспрестанно перебивая
свой рассказ
просьбами о том, чтобы доктор сейчас же с ним поехал.
— Я повторяю
свою просьбу не говорить неуважительно о матери, которую я уважаю, — сказал он, возвышая голос и строго глядя на нее.
Певец Пиров и грусти томной, // Когда б еще ты был со мной, // Я стал бы
просьбою нескромной // Тебя тревожить, милый мой: // Чтоб на волшебные напевы // Переложил ты страстной девы // Иноплеменные слова. // Где ты? приди:
свои права // Передаю тебе с поклоном… // Но посреди печальных скал, // Отвыкнув сердцем от похвал, // Один, под финским небосклоном, // Он бродит, и душа его // Не слышит горя моего.