Неточные совпадения
— И! что это за
рассказы, уж столько раз слышали, да и почивать пора, лучше завтра пораньше встанете, — отвечала обыкновенно старушка, которой столько же хотелось
повторить свой любимый
рассказ, сколько мне — его слушать.
Повторять эти вещи почти невозможно. Я передам, как сумею, один из его
рассказов, и то в небольшом отрывке. Речь как-то шла в Париже о том неприятном чувстве, с которым мы переезжаем нашу границу. Галахов стал нам рассказывать, как он ездил в последний раз в
свое именье — это был chef d'oeuvre.
Неточные совпадения
Ученики передавали о скандалах по
рассказам клубных очевидцев и с удовольствием
повторяли остроты и каламбуры
своего любимца.
И хозяйка, и жилец были в духе и вели оживленную беседу. Давыдовская
повторяла свой любимый
рассказ, как один важный московский генерал приезжал к ней несколько раз в гости и по три графина холодной воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
Ему дали выпить стакан холодной воды, и Кальпинский увел его к себе в кабинет, где отец мой плакал навзрыд более часу, как маленькое дитя,
повторяя только иногда: «Бог судья тетушке! на ее душе этот грех!» Между тем вокруг него шли уже горячие
рассказы и даже споры между моими двоюродными тетушками, Кальпинской и Лупеневской, которая на этот раз гостила у
своей сестрицы.
Пока Прейн пил чашку кофе с поджаренными сухариками, Раиса Павловна рассказала ему о происках Тетюева и компании, причем сделала предположение, что и поездка Лаптева на заводы, по всей вероятности, дело тетюевских рук. Прейн слушал ее внимательно, как доктор слушает
рассказ пациента, и, прихлебывая из чашки кофе, после каждой паузы
повторял свое неизменное «ага». Когда этот длинный
рассказ был кончен, Прейн на минуту задумался и, повертев пальцем около лба, проговорил:
Повторю, эти слухи только мелькнули и исчезли бесследно, до времени, при первом появлении Николая Всеволодовича; но замечу, что причиной многих слухов было отчасти несколько кратких, но злобных слов, неясно и отрывисто произнесенных в клубе недавно возвратившимся из Петербурга отставным капитаном гвардии Артемием Павловичем Гагановым, весьма крупным помещиком нашей губернии и уезда, столичным светским человеком и сыном покойного Павла Павловича Гаганова, того самого почтенного старшины, с которым Николай Всеволодович имел, четыре с лишком года тому назад, то необычайное по
своей грубости и внезапности столкновение, о котором я уже упоминал прежде, в начале моего
рассказа.