Неточные совпадения
Часто мы ходили с Ником за город, у нас были любимые места — Воробьевы горы, поля за Драгомиловской заставой. Он
приходил за мной с Зонненбергом часов
в шесть или
семь утра и, если я спал, бросал
в мое окно песок и маленькие камешки. Я просыпался, улыбаясь, и торопился выйти к нему.
—
Приходи завтра,
в семь часов вечера, да не опоздай, — он будет у меня.
Он познакомил нас с нею.
В этой
семье все носило следы царского посещения; она вчера
пришла из Сибири, она была разорена, замучена и вместе с тем полна того величия, которое кладет несчастие не на каждого страдальца, а на чело тех, которые умели вынести.
Утром я писал письма, когда я кончил, мы сели обедать. Я не ел, мы молчали, мне было невыносимо тяжело, — это было часу
в пятом,
в семь должны были
прийти лошади. Завтра после обеда он будет
в Москве, а я… — и с каждой минутой пульс у меня бился сильнее.
Неточные совпадения
Случается, к недужному //
Придешь: не умирающий, // Страшна
семья крестьянская //
В тот час, как ей приходится // Кормильца потерять!
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская
семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки
в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель!
приди!..
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут
в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего
в остроге; пророк
пришел неизвестно откуда
в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и
семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Кабанов. Домой. Слышал, братец, дела-то наши? Вся, братец,
семья в расстройство
пришла.
Чего ж надеялся Обломов? Он думал, что
в письме сказано будет определительно, сколько он получит дохода, и, разумеется, как можно больше, тысяч, например, шесть,
семь; что дом еще хорош, так что по нужде
в нем можно жить, пока будет строиться новый; что, наконец, поверенный
пришлет тысячи три, четыре, — словом, что
в письме он прочтет тот же смех, игру жизни и любовь, что читал
в записках Ольги.