Неточные совпадения
Особенно замечательно при этом, что он только одну
книгу и читал, и читал ее постоянно, лет десять, это Франкёров курс; но, воздержный по
характеру и не любивший роскоши, он не переходил известной страницы.
Его кабинет был увешан портретами всех революционных знаменитостей, от Гемпдена и Бальи до Фиески и Арман Кареля. Целая библиотека запрещенных
книг находилась под этим революционным иконостасом. Скелет, несколько набитых птиц, сушеных амфибий и моченых внутренностей — набрасывали серьезный колорит думы и созерцания на слишком горячительный
характер кабинета.
Если аристократы прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались в самом деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались мужиками, то тем больше русского
характера не могло утратиться у молодых людей оттого, что они занимались науками по французским и немецким
книгам. Часть московских славян с Гегелем в руках взошли в ультраславянизм.
И все же, несмотря на отталкивающий
характер книги Гоголя, у него была идея, что Россия призвана нести братство людям.
Неточные совпадения
Может быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о
характере Печорина? — Мой ответ — заглавие этой
книги. «Да это злая ирония!» — скажут они. — Не знаю.
Характера он был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению
книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно все равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, — он всё читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказался.
Под вечер он уселся в каюте, взял
книгу и долго возражал автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим из гроба мертвым. Затем, взяв трубку, он утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок [Арабеска — здесь: музыкальное произведение, причудливое и непринужденное по своему
характеру.], возникающих в его зыбких слоях.
Его ночные думы о девицах принимали осязаемый
характер, возбуждая в теле тревожное, почти болезненное напряжение, оно заставило Клима вспомнить устрашающую
книгу профессора Тарновского о пагубном влиянии онанизма, —
книгу, которую мать давно уже предусмотрительно и незаметно подсунула ему.
Он мысленно вел с ней нескончаемый разговор и днем и ночью. К «Истории открытий и изобретений» он все примешивал какие-нибудь новые открытия в наружности или в
характере Ольги, изобретал случай нечаянно встретиться с ней, послать
книгу, сделать сюрприз.