Неточные совпадения
В обоих случаях Круциферскому не приходилось ничего делать, а смерть падала на его счет, и молодой доктор всякий раз говорил дамам: «Странная вещь, ведь Яков Иванович очень хорошо знает свое
дело, а как не догадался употребить t-rae opii Sydenhamii капель X, solutum in aqua distil lata [Сиденгэмовой настойки опия капель 10, разведенных в дистиллированной воде (лат.).] да не поставил под ложечку сорок
пять пиявок; ведь человек-то бы был жив».
Будьте уверены, что любовь пройдет в обоих случаях: уедете куда-нибудь — пройдет; женитесь — еще скорее пройдет; я сам был влюблен и не раз, а раз
пять, но бог спас; и я, возвращаясь теперь домой, спокойно и тихо отдыхаю от своих трудов;
день я весь принадлежу моим больным, вечерком в вистик сыграешь, да и ляжешь себе без заботы…
— Да он и у его превосходительства не был-с, а ведь приехал, я думаю,
дней пять тому назад…
Софи поговорила с немкой и наняла этот будуар; в этом будуаре было грязно, черно, сыро и чадно; дверь отворялась в холодный коридор, по которому ползали какие-то дети, жалкие, оборванные, бледные, рыжие, с глазами, заплывшими золотухой; кругом все было битком набито пьяными мастеровыми; лучшую квартиру в этом этаже занимали швеи; никогда не было, по крайней мере
днем, заметно, чтоб они работали, но по образу жизни видно было, что они далеки от крайности; кухарка, жившая у них, ежедневно раз
пять бегала в полпивную с кувшином, у которого был отбит нос…
Года через три Бельтов простудился и
дней в
пять умер; тело его, изнуренное прежней жизнию, не имело достаточных сил победить горячку; он умер в беспамятстве.
Вы можете себе представить, сколько разных
дел прошло в продолжение сорока
пяти лет через его руки, и никогда никакое
дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на
дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая
дело в своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего стола и оканчивал
дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою
дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
За несколько месяцев перед приездом Бельтова мать получила от него письмо из Монпелье; он извещал, что едет в Швейцарию, что несколько простудился в Пиренейских горах и потому пробудет еще
дней пять в Монпелье; обещал писать, когда выедет; о возвращении в Россию ни слова.
Простите, матушка, грешный человек: недельки две первое письмецо, да и другое деньков
пять, поберег их к нынешнему
дню; право, только и думал: утешу, мол, Софью Алексеевну для тезоименитства, так утешу.
Но один из лучших подарков был сделан утром в
день отъезда молодых; Алексей Абрамович велел позвать Николашку и Палашку — молодого чахоточного малого лет двадцати
пяти и молодую девку, очень рябую.
Хандра Бельтова, впрочем, не имела ни малейшей связи с известным разговором за шестой чашкой чаю; он в этот
день встал поздно, с тяжелой головой; с вечера он долго читал, но читал невнимательно, в полудремоте, — в последние
дни в нем более и более развивалось какое-то болезненное не по себе, не приходившее в ясность, но располагавшее к тяжелым думам, — ему все чего-то недоставало, он не мог ни на чем сосредоточиться; около часу он докурил сигару, допил кофей, и, долго думая, с чего начать
день, со чтения или с прогулки, он решился на последнее, сбросил туфли, но вспомнил, что дал себе слово по утрам читать новейшие произведения по части политической экономии, и потому надел туфли, взял новую сигару и совсем расположился заняться политической экономией, но, по несчастию, возле ящика с сигарами лежал Байрон; он лег на диван и до
пяти часов читал — «Дон-Жуана».
Но вот два дня прошли тихо; до конца назначенного срока, до недели, было еще
пять дней. Райский рассчитывал, что в день рождения Марфеньки, послезавтра, Вере неловко будет оставить семейный круг, а потом, когда Марфенька на другой день уедет с женихом и с его матерью за Волгу, в Колчино, ей опять неловко будет оставлять бабушку одну, — и таким образом неделя пройдет, а с ней минует и туча. Вера за обедом просила его зайти к ней вечером, сказавши, что даст ему поручение.
Неточные совпадения
— А вот гляди (и молотом, // Как перышком, махнул): // Коли проснусь до солнышка // Да разогнусь о полночи, // Так гору сокрушу! // Случалось, не похвастаю, // Щебенки наколачивать // В
день на
пять серебром!
Еремеевна. По
пяти рублей на год да по
пяти пощечин на
день.
Вронский был в эту зиму произведен в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и в
пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние
дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Для того чтобы всегда вести свои
дела в порядке, он, смотря по обстоятельствам, чаще или реже, раз
пять в год, уединялся и приводил в ясность все свои
дела. Он называл это посчитаться, или faire la lessive. [сделать стирку.]
Дома Кузьма передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только уехали от них сестрицы, и подал два письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов писал, что пшеницу нельзя продать, дают только
пять с половиной рублей, а денег больше взять неоткудова. Другое письмо было от сестры. Она упрекала его за то, что
дело ее всё еще не было сделано.