Одним, если не прекрасным, то совершенно петербургским утром, — утром, в котором соединились неудобства всех четырех времен года, мокрый снег хлестал в окна и в одиннадцать часов утра еще не рассветало, а, кажется, уж смеркалось, — сидела Бельтова у того же камина, у которого была последняя беседа с женевцем; Владимир лежал на кушетке
с книгою в руке, которую читал и не читал, наконец, решительно не читал, а положил на стол и, долго просидев в ленивой задумчивости, сказал...
Неточные совпадения
Потом, ранним утром, вышел он осторожно
в Морскую, призвал ломового извозчика, вынес
с человеком чемоданчик и
книги и поручил ему сказать, что он поехал дня на два за город, надел длинный сюртук, взял трость и зонтик, пожал
руку лакею, который служил при нем, и пошел пешком
с извозчиком; крупные слезы капали у него на сюртук.
Петр Петрович был изумлен этой совершенно новой должностью. Ему, все-таки дворянину некогда древнего рода, отправиться
с книгой в руках просить на церковь, притом трястись на телеге! А между тем вывернуться и уклониться нельзя: дело богоугодное.
А Базаров, часа два спустя, вернулся к себе в спальню с мокрыми от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый. Он застал Аркадия за письменным столом,
с книгой в руках, в застегнутом доверху сюртуке.
Поутру Самгин был в Женеве, а около полудня отправился на свидание с матерью. Она жила на берегу озера, в маленьком домике, слишком щедро украшенном лепкой, похожем на кондитерский торт. Домик уютно прятался в полукруге плодовых деревьев, солнце благосклонно освещало румяные плоды яблонь, под одной из них, на мраморной скамье, сидела
с книгой в руке Вера Петровна в платье небесного цвета, поза ее напомнила сыну снимок с памятника Мопассану в парке Монсо.
Неточные совпадения
Львов
в домашнем сюртуке
с поясом,
в замшевых ботинках сидел на кресле и
в pince-nez
с синими стеклами читал
книгу, стоявшую на пюпитре, осторожно на отлете держа красивою
рукой до половины испеплившуюся сигару.
Татьяна взором умиленным // Вокруг себя на всё глядит, // И всё ей кажется бесценным, // Всё душу томную живит // Полумучительной отрадой: // И стол
с померкшею лампадой, // И груда
книг, и под окном // Кровать, покрытая ковром, // И вид
в окно сквозь сумрак лунный, // И этот бледный полусвет, // И лорда Байрона портрет, // И столбик
с куклою чугунной // Под шляпой
с пасмурным челом, //
С руками, сжатыми крестом.
Карл Иваныч,
с очками на носу и
книгой в руке, сидел на своем обычном месте, между дверью и окошком.
Он сидит подле столика, на котором стоит кружок
с парикмахером, бросавшим тень на его лицо;
в одной
руке он держит
книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы
с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке.
И он стал читать — вернее, говорить и кричать — по
книге древние слова моря. Это был первый урок Грэя.
В течение года он познакомился
с навигацией, практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией. Капитан Гоп подавал ему
руку и говорил: «Мы».