Неточные совпадения
Но самый центр
был — конская ярмарка. Любители и коннозаводчики, десятки ремонтеров приезжали из всех гвардейских и армейских полков на эту ярмарку и безумно сорили деньгами. Все перемешалось, перепуталось: от крепостников до крепостных рабов, от
артистов и музыкантов до сотен калек-нищих, слепых певцов и лирников. И все это наживало и по-своему богатело.
Про этого дьякона мне пришлось слышать немало анекдотов. Скорее светский человек, чем духовный, «душа общества», он
был веселый собеседник, любил посещать театры, пользуясь возможностью, благодаря знакомству с
артистами, бывать да кулисами.
Да, это
был великий
артист.
Артисты иногда собирались в большой столовой и устраивали концерт — кто во что горазд. Кто на рояле играл, кто
пел, кто стихи читал. Расшевеливали и его.
Оказывается, Бурлак составил товарищество
артистов для поездки по Волге. Труппа
была собрана, репертуар составлен, маршрут выработан — объехать все поволжские города, начиная с Ярославля до Астрахани включительно.
Один дом — на углу Козицкого переулка, где в двадцатых годах
был знаменитый салон Зинаиды Волконской, у которой бывал Пушкин. Потом, по преданию, в этом доме «водились черти», а затем владелец его князь Белосельский-Белозерский продал его Малкиелю. Он купил его на имя своей жены Нины Абрамовны, которая, узнав, что в доме
был салон княгини Волконской, тоже затеяла у себя салон, но, кроме адвокатов, певцов и
артистов, на ее журфиксах, с роскошным угощением, никого не бывало.
После блеска московской жизни обстоятельства забросили А. А. Бренко в Киев, где она с несокрушимой энергией принялась за новую театрально-педагогическую работу. Результатом
был выпуск ряда замечательных
артистов. Известный режиссер А.П. Петровский
был ее учеником.
Дача Бренко находилась в Петровском-Разумовском, у Соломенной сторожки. Тогда еще даже конки туда не
было. Прекрасная дача, двухэтажная, богато обставленная. По субботам всегда гости: свои
артисты, профессора, сотрудники журнала «Русская мысль», присяжные поверенные — товарищи Левенсона.
Между чаем и ужином — карт в этом доме не
было — читали, Василий Николаевич Андреев-Бурлак рассказывал, М. Н. Климентова, недавно начавшая выступать на сцене и только что вышедшая замуж за С. А. Муромцева,
пела. Однажды, не успели сесть за ужин, как вошли постоянные гости этих суббот: архитектор М. Н. Чичагов — строитель Пушкинского театра и общий друг
артистов, П. А. Маурин — нотариус и театрал. Их встретили приветствиями и поднятыми бокалами, а они в ответ, оба в один голос...
Это
были присяжные рецензенты — гроза
артистов, всегда одинаковые и неизменные на премьерах всех театров.
По случаю болезни двух главных
артистов отменили спектакль и решили заменить его музыкально-литературным вечером, программа которого
была составлена на утренней репетиции, участвующие частью приглашены тут же, а если кто не явится, легко
было заменить кем-нибудь из провинциальных известностей, из которых каждому
было лестно выступить на московской сцене.
А. М. Максимов сказал, что сегодня утром приехал в Москву И. Ф. Горбунов, который не откажется выступить с рассказом из народного быта, С. А. Бельская и В. И. Родон обещали дуэт из оперетки, Саша Давыдов
споет цыганские песни, В. И. Путята прочтет монолог Чацкого, а П. П. Мещерский прямо с репетиции поехал в «Щербаки» пригласить своего друга — чтеца П. А. Никитина, слава о котором гремела в Москве, но на сцене в столице он ни разу не выступал, несмотря на постоянные приглашения и желание
артистов Малого театра послушать его.
В антрактах эта публика не осаждала буфет, а гуляла группами в глухих аллеях сада. Некоторые группы громко обсуждали игру
артистов, спорили. Другие
были не так шумны, но все же оживленны, держались свободно и вместе с тем скромно, даже серьезно. Зато гудели они в театре, после окончания спектакля вызывали по нескольку раз своих любимцев, а главное — Ермолову.
Уехала Ермолова — сборы упали. Басы исчезли. Только бенефис Вязовского сделал сбор, да и то, думается, потому, что на один спектакль приехала любимица воронежской публики Ц. А. Райчева, спевшая в диветерсменте несколько арий из опереток. Да еще явился на репетицию бенефиса человек небольшого роста с красиво подстриженной русой бородкой. Он предложил
спеть в дивертисменте «Баркаролу» и принес с собой мандолину и тут же прорепетировал перед
артистами.
От восторга тамбовские помещики, сплошь охотники и лихие наездники, даже ногами затопали, но гудевший зал замер в один миг, когда Вольский вытянутыми руками облокотился на спинку стула и легким, почти незаметным наклоном головы, скорее своими ясными глазами цвета северного моря дал знать, что желание публики он исполнит.
Артист слегка поднял голову и чуть повернул влево, вглубь, откуда раздался первый голос: «Гамлета!
Быть или не
быть!»
А публика еще ждет. Он секунду, а может
быть, полминуты глядит в одну и ту же точку — и вдруг глаза его, как серое северное море под прорвавшимся сквозь тучи лучом солнца, загораются черным алмазом, сверкают на миг мимолетной улыбкой зубы, и он, радостный и оживленный, склоняет голову. Но это уж не Гамлет, а полный жизни, прекрасный
артист Вольский.
Комик посидел еще немного у больного, потом нежно поцеловал его и ушел. К вечеру забегал к Щипцову jeune-premier [Первый любовник (франц.).] Брама-Глинский. Даровитый
артист был в прюнелевых полусапожках, имел на левой руке перчатку, курил сигару и даже издавал запах гелиотропа, но, тем не менее, все-таки сильно напоминал путешественника, заброшенного в страну, где нет ни бань, ни прачек, ни портных…
Неточные совпадения
Вожеватов. Ну, как же такому
артисту да в Париже не побывать! После Парижа тебе какая цена-то
будет!
Он перевелся из другого города в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами в науках, смущал и раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно
артист цирка. Лицо у него
было не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза и невеселая улыбка красивых, ярких губ; верхняя уже поросла темным пухом.
— Это я тебя, я поведу! — кричал дядя Хрисанф. — Ты у меня
будешь первоклассным
артистом. Ты покажешь такого Ромео, такого Гамлета…
Говорил он так, что
было ясно: думает не о том, что говорит. Самгин присмотрелся к его круглому лицу с бородавкой над правой бровью и подумал, что с таким лицом
артисты в опере «Борис Годунов»
поют роль Дмитрия.
— Голос у тебя небольшой и его ненадолго хватит. Среда
артистов — это среда людей, избалованных публикой, невежественных, с упрощенной моралью, разнузданных. Кое-что от них — например, от Алины — может
быть, уже заразило и тебя.