Бледный призрак Гаевской — как впоследствии я узнал, что, когда я заезжал к ней в Воронеж, она была невестой — растаял, как растаял «второй я» над пропастью ледника.
Лиза еще жила где-то, глухо, далеко; он думал о ней, как о живой, и не узнавал девушки, им некогда любимой, в том смутном,
бледном призраке, облаченном в монашескую одежду, окруженном дымными волнами ладана.
«Мы не станем придавать важности опытам тех немногих умных людей, которые вздумали упражняться в русском языке и обманывать Европу
бледным призраком будто бы русской литературы. Если б не мое глубокое уважение к Мицкевичу и к его заблуждениям святого, я бы, право, обвинил его за снисхождение (можно даже сказать за милость), с которою он говорит об этой шутке».
Неточные совпадения
Бледная, задумчивая девушка, по какому-то странному противоречию с его плотной натурой, сделала на него сильное впечатление. Он на вечерах уходил из-за карт и погружался в непривычную думу, глядя на этот полувоздушный
призрак, летавший перед ним. Когда на него падал ее томный взор, разумеется, случайно, он, бойкий гладиатор в салонных разговорах, смущался перед робкой девочкой, хотел ей иногда сказать что-нибудь, но не мог. Это надоело ему, и он решился действовать положительнее, чрез разных теток.
Фантазируя таким образом, он незаметно доходил до опьянения; земля исчезала у него из-под ног, за спиной словно вырастали крылья. Глаза блестели, губы тряслись и покрывались пеной, лицо
бледнело и принимало угрожающее выражение. И, по мере того как росла фантазия, весь воздух кругом него населялся
призраками, с которыми он вступал в воображаемую борьбу.
Однажды, погружась в мечтанье, // Сидел он позднею порой; // На темном своде без сиянья // Бесцветный месяц молодой // Стоял, и луч дрожащий,
бледный // Лежал на зелени холмов, // И тени шаткие дерев // Как
призраки на крыше бедной // Черкесской сакли прилегли. // В ней огонек уже зажгли, // Краснея он в лампаде медной // Чуть освещал большой забор… // Всё спит: холмы, река и бор.
Подобрав раненых и похоронив убитых, солдаты спали теперь мирным сном, укутавшись с головой в свои шинели, Белым
призраком казался в надвигающемся
бледном рассвете высокий костел с прогоревшей крышей. Жертвы австрийского бесчинства давно были убраны и зарыты в общей братской могиле.
Донька,
бледная, как
призрак, сидела на лавке, уронив на колени тонкие руки. А ветер выл на дворе, и в трубе как будто плакал кто-то, — плакал старый, закоптелый дух погибающего дома… И казалось мне, — смертью и могильным холодом полна уже изба, и двигающиеся, корчащиеся
призраки хоронят что-то, что давало им всем жизнь и смысл жизни.