Неточные совпадения
В Тамбове он останавливался у Абакумыча и был рад, когда ему удавалось «загнать Абакумыча
в валеные сапоги» и выиграть у него гривенник на бильярде. Первый раз он снял театр на зиму у Григорьева, получив откуда-то наследство, которое и ухлопал
в один сезон. Потом еще два наследства потерял на антрепризе: несмотря на то, что тамбовская публика охотно посещала театр, расходов не окупали даже полные
сборы.
Через три дня утром я встретил всю труппу на вокзале, а
в воскресенье, при полном
сборе, с громадным успехом прошел первый спектакль.
Во время журфиксов у Нины Абрамовны Иогихес познакомил Малкиеля со своим другом Левенсоном и его женой Бренко, которая
в пассаже Солодовникова открыла свой театр и сразу, благодаря замечательно составленной Андреевым-Бурлаком труппе, стала успешно конкурировать с Малым театром:
сборы были прекрасные.
Безумные деньги тратились на труппу. Актеры получали неслыханное до сих пор жалованье. Обстановка и костюмы стоили сумасшедших денег. Огромные
сборы не покрывали расходов. Их оплачивал увлекавшийся театром Малкиель, еще пока не знавший счета нажитым
в два года войны миллионам. Но, наконец, Нина Абрамовна вернулась к Москву, и снова начались, но только раз
в неделю, журфиксы. Приглашались уже только «первые персонажи».
— Я глубоко понимаю вашего друга, — обратился он к Кичееву, — и предложил бы иной путь помощи: сделаем литературный вечер
в его пользу. Это будет признательность публики любимому художнику, а собранную здесь сумму присоединим к
сбору.
Это были ростовщики. Они поочередно, день — один, день — другой, день — третий, забирали сполна
сборы в кассе.
И эти важные члены благотворительных обществ, домовладельцы и помещики, как дворовые собаки, пробирались сквозь контроль
в кусты за кассу и караулили
сборы!
В те времена Великим постом было запрещено играть актерам, а Вильде выхлопотал себе разрешение «читать
в костюмах сцены из пьес». Поэтому, конечно, с разрешения всемогущего генерал-губернатора
В. А. Долгорукова, «покровителя искусств»,
в Кружке полностью ставились пьесы, и постом
сборы были полные. Играли все провинциальные знаменитости, съезжавшиеся
в Москву для заключения контрактов.
Дирекция успокоилась, потому что такой состав сохранял
сбор, ожидавшийся на отмененную «Злобу дня», драму Потехина, которая прошла с огромным успехом год назад
в Малом театре, но почему-то была снята с репертуара. Главную женскую роль тогда
в ней играла Ермолова.
В провинции «Злоба дня» тоже делала
сборы. Но особый успех она имела потому, что
в ней был привлекателен аромат скандала.
Сбор в Кружке на вечер был полный.
Летом, когда перед спектаклем покажется туча, начинает рокотать гром и грозит дождь, который сорвет
сбор, он влезал на крышу театра с иконой молить Илью-пророка, чтобы он направил свою колесницу мимо Харькова, а если Илья-пророк не слушал и дождь шел, он брал икону под мышку, грозил кулаком
в тучи и с привизгом кричал...
Сборы все время хорошие, несмотря на то, что все были увлечены войной и волновались, когда получались нерадостные известия.
В один из призывов ополченцев я зашел случайно
в Думу, где был прием, и заявил — даже совсем неожиданно для себя — о желании идти охотником, почти так же, как моему кунаку Are на его призыв ехать с ним «туда-сюда гулять» я ответил: «Едем».
Служу
в Воронеже. Прекрасный летний театр, прекрасная труппа. Особый успех имеют Далматов и инженю М. И. Свободина-Барышова. Она, разойдясь со своим мужем, известным актером Свободиным-Козиенко, сошлась с Далматовым. Это была чудесная пара, на которую можно любоваться. С этого сезона они прожили неразлучно несколько лет. Их особенно принимала избалованная воронежская публика, а
сборов все-таки не было.
Второй случай, давший огромный
сбор, был
в бенефис никудышнего актера Тамары, афериста и пройдохи,
в свой бенефис имевшего наглость выступить тоже
в роли Гамлета.
Гастроли М. Н. Ермоловой
в Воронеже прошли при полных
сборах почти во всех ее спектаклях.
Пьеса «На пороге к делу», которая шла с Ермоловой
в Малом театре, сделала
в первые дни приезда гастролеров огромный
сбор и показала публику совершенно особую.
Уехала Ермолова —
сборы упали. Басы исчезли. Только бенефис Вязовского сделал
сбор, да и то, думается, потому, что на один спектакль приехала любимица воронежской публики Ц. А. Райчева, спевшая
в диветерсменте несколько арий из опереток. Да еще явился на репетицию бенефиса человек небольшого роста с красиво подстриженной русой бородкой. Он предложил спеть
в дивертисменте «Баркаролу» и принес с собой мандолину и тут же прорепетировал перед артистами.
Его поставили на афишу: «Певец Петров исполнит „Баркаролу“.
Сбор был недурной, виднелся
в последний раз кой-кто из „ермоловской“ публики. Гремел при вызовах один бас. Петров имел успех и, спевши, исчез. Мы его так и не видели. Потом приходил полицмейстер и справлялся, кто такой Петров, но ответа не получил: его не знал никто из нас, кроме Казанцева, но он уехал перед бенефисом Вязовского, передав театр нам, и мы доигрывали сезон довольно успешно сами.
Неточные совпадения
Во-первых, они окружили себя целою сетью доносов, посредством которых до сведения Грустилова доводился всякий слух, к посрамлению его чести относящийся; во-вторых, они заинтересовали
в свою пользу Пфейфершу, посулив ей часть так называемого посумного
сбора (этим
сбором облагалась каждая нищенская сума́; впоследствии он лег
в основание всей финансовой системы города Глупова).
— Не я-с, Петр Петрович, наложу-с <на> вас, а так как вы хотели бы послужить, как говорите сами, так вот богоугодное дело. Строится
в одном месте церковь доброхотным дательством благочестивых людей. Денег нестает, нужен
сбор. Наденьте простую сибирку… ведь вы теперь простой человек, разорившийся дворянин и тот же нищий: что ж тут чиниться? — да с книгой
в руках, на простой тележке и отправляйтесь по городам и деревням. От архиерея вы получите благословенье и шнурованную книгу, да и с Богом.
Бурсаки вдруг преобразились: на них явились, вместо прежних запачканных сапогов, сафьянные красные, с серебряными подковами; шаровары шириною
в Черное море, с тысячью складок и со
сборами, перетянулись золотым очкуром; [Очкур — шнурок, которым затягивали шаровары.] к очкуру прицеплены были длинные ремешки, с кистями и прочими побрякушками, для трубки.
Сговорившись с тем и другим, задал он всем попойку, и хмельные козаки,
в числе нескольких человек, повалили прямо на площадь, где стояли привязанные к столбу литавры,
в которые обыкновенно били
сбор на раду. Не нашедши палок, хранившихся всегда у довбиша, они схватили по полену
в руки и начали колотить
в них. На бой прежде всего прибежал довбиш, высокий человек с одним только глазом, несмотря, однако ж, на то, страшно заспанным.
Варвару он все более забавлял, рассказывая ей смешное о провинциальной жизни, обычаях, обрядах, поверьях, пожарах, убийствах и романах. Смешное он подмечал неплохо, но рассказывал о нем добродушно и даже как бы с сожалением. Рассказывал о ловле трески
в Белом море, о
сборе кедровых орехов
в Сибири, о добыче самоцветов на Урале, — Варвара находила, что он рассказывает талантливо.