Неточные совпадения
— Ред.)], куда доступ
был только зимой, по тайным нарубкам
на деревьях, которые чужому и не приметить, а летом
на шестах пробираться приходилось, да и то в знакомых
местах, а то попадешь в болотное окно, сразу провалишься — и конец.
Разбросаны эти скиты
были за болотами
на высоких
местах, красной сосной поросших.
Мы жили
на солдатском положении, только пользовались большей свободой.
На нас смотрело начальство сквозь пальцы, ходили в трактир играть
на бильярде, удирая после поверки, а порою
выпивали. В лагерях
было строже. Лагерь
был за Ярославлем,
на высоком берегу Волги, наискосок от того
места за Волгой, где я в первый раз в бурлацкую лямку впрёгся.
Где-где я не
был, и в магазинах, и в конторах, и в гостиницы заходил, все искал
место «по письменной части». Рассказывать приключения этой голодной недели — и скучно и неинтересно: кто из людей в поисках
места не испытывал этого и не испытывает теперь. В лучшем случае — вежливый отказ, а то
на дерзость приходилось натыкаться...
— Садись,
поешь уж. Только ночевать не пущу, — сказал рыжий, а старик указал мне
место на скамье, где сесть.
— Я тоже зимогор, уж десяток годов коло Будилова околачиваюсь, а сейчас при
месте, у Сорокина,
на белильном… Да вчера получка
была, загулял… И шапку пропил… Как и дойду, не знаю…
Мы завязали рты грязными тряпками и стали пересыпать в столы с рам высохший «товар»
на место изрезанного, который рассыпали
на рамы для сушки. Для каждого кубика десять рам. Белая свинцовая пыль наполнила комнату. Затем «товар»
был смочен
на столах «в плепорцию водицей», сложен в кубики и плотно убит.
День
был холодный, и оборванцы не пошли
на базар.
Пили дома,
пили до дикости. Дым коромыслом стоял: гармоника, пляска, песни, драка… Внизу в кухне заядлые игроки дулись в «фальку и бардадыма», гремя медяками. Иваныч, совершенно больной, лежал
на своем
месте. Он и жалованье не ходил получать и не
ел ничего дня четыре. Живой скелет лежал.
Кругом болота, узкая песчаная полоса берега, и в море выдавалась огромная лагуна, заросшая камышом и кугой, обнесенная валами песку со стороны моря, как бы краями чаши, такими высокими валами, что волны не поднимались выше их, а весь берег вправо и влево
был низким
местом, ниже уровня моря, а дальше в непроходимых лесах,
на громадном пространстве
на север до реки Риона и далее до города Поти,
были огромные озера-болота,
место зимовки перелетных птиц.
— Ну заварили вы кашу. Сейчас один из моих агентов вернулся… Рабочие никак не успокоятся, а фабрикантам в копеечку влетит… приехал сам прокурор судебной палаты
на место… Сам ведет строжайшее следствие… За укрывательство кое-кто из властей арестован, потребовал перестройки казармы и улучшения быта рабочих, сам говорил с рабочими, и это только успокоило их. Дело
будет разбираться во Владимирском суде.
Долго еще оставшиеся товарищи махали им издали руками, хотя не было ничего видно. А когда сошли и воротились по своим местам, когда увидели при высветивших ясно звездах, что половины телег уже не
было на месте, что многих, многих нет, невесело стало у всякого на сердце, и все задумались против воли, утупивши в землю гульливые свои головы.
— Я не выставляю подсудимого каким-то идеальным человеком, — говорил Веревкин. — Нет, это самый обыкновенный смертный, не чуждый общих слабостей… Но он попал в скверную историю, которая походила на игру кошки с мышкой.
Будь на месте Колпаковой другая женщина, тогда Бахарев не сидел бы на скамье подсудимых! Вот главная мысль, которая должна лечь в основание вердикта присяжных. Закон карает злую волю и бесповоротную испорченность, а здесь мы имеем дело с несчастным случаем, от которого никто не застрахован.
Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо
на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то
есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли
на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались
на месте, чтобы засвидетельствовать.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали
на свои
места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не
было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Он не
был ни технолог, ни инженер; но он
был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но
был убежден, что стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево,
будет продолжать течь река.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало
быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие
есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие
на моем
месте понеслись бы в атаку, а может
быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город
на новом
месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не
было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно
было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…