Неточные совпадения
Сели
на песке кучками по восьмеро
на чашку. Сперва хлебали с хлебом «юшку», то есть жидкий навар из пшена с «поденьем», льняным черным маслом, а потом густую пшенную «ройку» с ним же. А чтобы сухое пшено в рот лезло, зачерпнули около
берега в чашки воды: ложка каши — ложка воды, а то ройка крута и суха, в глотке стоит. Доели. Туман забелел кругом. Все жались под дым, а то комар заел. Онучи и лапти сушили. Я в первый раз в жизни надел лапти и нашел, что удобнее обуви и не придумаешь: легко и мягко.
То и дело видишь во время работы, как поднимают
на берегу людей и замертво тащат их в больницу, а по ночам подъезжают к
берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете луны в большие лодки и отвозят через Волгу зарывать в
песках на той стороне или
на острове.
Иду по
берегу вдоль каравана.
На песке стоят три чудных лошади в попонах, а четвертую сводят по сходням с баржи… И ее поставили к этим. Так и горят их золотистые породистые головы
на полуденном солнце.
Кругом болота, узкая песчаная полоса
берега, и в море выдавалась огромная лагуна, заросшая камышом и кугой, обнесенная валами
песку со стороны моря, как бы краями чаши, такими высокими валами, что волны не поднимались выше их, а весь
берег вправо и влево был низким местом, ниже уровня моря, а дальше в непроходимых лесах,
на громадном пространстве
на север до реки Риона и далее до города Поти, были огромные озера-болота, место зимовки перелетных птиц.
Потом перешли на пароход и там все уснули, как пьяные, а приехав в Казань, вывалились
на песок берега потоком серой грязи и пошли в трактир пить три ведра водки.
— Вот видите, — оживлённо говорила она, выпрыгнув из лодки
на песок берега, — коснёшься земли, сразу же и есть что-то… бунтующее душу. Вот я насыпала себе песку полные ботинки… а одну ногу обмочила в воде… Это неприятно и приятно, значит — хорошо, потому что заставляет чувствовать себя… Смотрите, как быстро пошла лодка!
Неточные совпадения
Я, как матрос, рожденный и выросший
на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный
на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному
песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там
на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…
Рыбачьи лодки, повытащенные
на берег, образовали
на белом
песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду.
На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.
В лесу,
на холме, он выбрал место, откуда хорошо видны были все дачи,
берег реки, мельница, дорога в небольшое село Никоново, расположенное недалеко от Варавкиных дач, сел
на песок под березами и развернул книжку Брюнетьера «Символисты и декаденты». Но читать мешало солнце, а еще более — необходимость видеть, что творится там, внизу.
Парень не торопясь поймал багор, положил его вдоль борта, молча помог хромому влезть в лодку и сильными ударами весел быстро пригнал ее к
берегу. Вывалившись
на песок, мужик, мокрый и скользкий, разводя руки, отчаянно каялся:
С одной стороны черной полосы воды возвышались рыжие бугры
песка, с другой неподвижно торчала щетина кустов. Алина указала рукою
на берег: