Неточные совпадения
За другим столом театральный критик, с шикарной бородой,
в золотых очках, профессорского вида, Н.М. Городецкий
писал рецензию о вчерашнем спектакле, а за средним столом кроил
газеты полный и розовый А.П. Лукин, фельетонист и заведующий московским отделом,
в помощники к которому я предназначался и от которого получил приглашение.
Рядом с А.П. Лукиным
писал судебный отчет Н.
В. Юнгфер, с которым я не раз уже встречался
в зале суда на крупных процессах. Около него
писал хроникер, дававший важнейшие известия по Москве и место которого занял я: редакция никак не могла ему простить, что он доставил подробное описание освящения храма Спасителя ровно за год раньше его освящения, которое было напечатано и возбудило насмешки над
газетой. Прямо против двери на темном фоне дорогих гладких обоев висел единственный большой портрет Н.С. Скворцова.
Он, чтобы выслужиться перед начальством, поставил себе
в обязанность прославлять Долгорукова, для чего просто податливым
газетам он приказывал
писать, что ему надо было, а
в «Русских ведомостях» состоял даже корреспондентом, стараясь заслужить милость этого единственного непокорного издания.
Нашлись смельчаки, протащившие его сквозь маленькое окно не без порчи костюма. А слон разносил будку и ревел. Ревела и восторженная толпа,
в радости, что разносит слон будку, а полиция ничего сделать не может. По Москве понеслись ужасные слухи. Я
в эти часы мирно сидел и
писал какие-то заметки
в редакции «Русской
газеты». Вдруг вбегает издатель-книжник И.М. Желтов и с ужасом на лице заявляет...
«Московские ведомости» то и дело
писали доносы на радикальную
газету, им вторило «Новое время»
в Петербурге, и, наконец, уже после 1 марта 1881 года посыпались кары: то запретят розницу, то объявят предупреждение, а
в следующем, 1882, году
газету закрыли административной властью на шесть месяцев — с апреля до ноября. Но И.И. Родзевич был неисправим: с ноября
газета стала выходить такой же, как и была, публика отозвалась, и подписка на 1883 год явилась блестящей.
В первое время редактором была А.И. Соколова, из закрывшейся «Русской
газеты», а секретарем — провинциальный журналист Е.А. Валле де Барр. Сам А.Я. Липскеров был малограмотен. Он
писал «одна ножница», «пара годов» и т.п.
Гурлянд
писал под псевдонимом «Арсений Гуров» хлесткие злободневные фельетоны, либеральные, насколько было возможно либеральничать
газете, выходившей под жестокой цензурой, а также
писал большие повести два раза
в неделю.
Писал в этой
газете в начале литературной юности А.П. Чехов,
писал А.
В. Амфитеатров и, кажется, даже Вас. Ив. Немирович-Данченко. Детей А.Я. Липскерова репетировал бывавший часто у Чехова студент Н.Е. Эфрос, он и уговорил Чехова дать
в газету повесть, которая и была напечатана
в нескольких номерах «Новостей дня».
Потом
в газете «Современные известия» он стал
писать заметки и фельетоны. Одновременно с этим А.А. Соколов, редактор «Петербургского листка», пригласил Н.И. Пастухова сотрудничать
в своей
газете, где он и
писал «Письма из Москвы», имевшие большой успех.
Из числа романистов печатались: Северцов-Полилов, Андрей Осипов, Назарьева, Д.С. Дмитриев. Родион Менделевич (Меч) ежедневно пересыпал
газету звучными юмористическими стихами. Из злободневных фельетонистов имел большой успех Н.Г. Шебуев, который, окончивши университет, перешел
в «Русский листок» из «Новостей дня» и стал
писать передовые статьи и фельетоны, для которых брал судебные отчеты и делал из этих отчетов беллетристические бытовые сценки, очень живо написанные.
В.А. Гольцев, руководивший политикой,
писал еженедельные фельетоны «Литературное обозрение», П.С. Коган вел иностранный отдел,
В.М. Фриче ведал западной литературой и
в ряде ярких фельетонов во все время издания
газеты основательно знакомил читателя со всеми новинками Запада, не переведенными еще на русский язык.
В то время, когда
газеты кричали о вечном мире, я
написал два противоположных стихотворения — одно полное радости, что наконец-то строят «здание мира», а другое следующее...
Я, кажется, был одним из немногих, который входил к нему без доклада даже
в то время, когда он
пишет свой фельетон с короткими строчками и бесчисленными точками. Видя, что
В.М. Дорошевич занят, я молча ложился на диван или читал
газеты.
Напишет он страницу, прочтет мне, позвонит и посылает
в набор. У нас была безоблачная дружба, но раз он на меня жестоко обозлился, хотя ненадолго.
Во время японской войны я
написал ряд фельетонов под заглавием «Нитки»,
в которых раскрыл все интендантское взяточничество по поставке одежды на войска. Эти фельетоны создали мне крупных врагов — я не стеснялся
в фамилиях, хотя мне угрожали судом, — но зато дали успех
газете.
Вначале выставка пустовала. Приезжих было мало, корреспонденты как столичных, так и провинциальных
газет писали далеко не
в пользу выставки и, главное, подчеркивали, что многое на ней не готово, что на самом деле было далеко не так. Выставка на ее 80 десятинах была так громадна и полна, что все готовое и заметно не было. Моя поездка по редакциям кое-что разъяснила мне, и
газеты имели действительно огромное влияние на успех выставки.
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что
пишут в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Неточные совпадения
И вот напечатают
в газетах, что скончался, к прискорбию подчиненных и всего человечества, почтенный гражданин, редкий отец, примерный супруг, и много
напишут всякой всячины; прибавят, пожалуй, что был сопровождаем плачем вдов и сирот; а ведь если разобрать хорошенько дело, так на поверку у тебя всего только и было, что густые брови».
— Моя статья?
В «Периодической речи»? — с удивлением спросил Раскольников, — я действительно
написал полгода назад, когда из университета вышел, по поводу одной книги одну статью, но я снес ее тогда
в газету «Еженедельная речь», а не
в «Периодическую».
Иван Дронов
написал Самгину письмо с просьбой найти ему работу
в московских
газетах, Самгин затеял переписку с ним, и Дронов тоже обогащал его фактами:
А вообще Самгин незаметно для себя стал воспринимать факты политической жизни очень странно: ему казалось, что все, о чем тревожно
пишут газеты, совершалось уже
в прошлом. Он не пытался объяснить себе, почему это так? Марина поколебала это его настроение. Как-то, после делового разговора, она сказала:
— Да. Живет у Володьки. Он
в газетах пишет, — можешь представить!